Волшебство on-line
Шрифт:
– Так что… он правда ангел?
– Живут долго не только ангелы, Кирилл. Но это неважно сейчас. Важно то, что те существа с росписи… куда страшнее вживую, чем в виде статической картинки. А ты именно так их сейчас и увидишь.
– Я не боюсь! – возмутился парень. – Я сегодня уже много видел!
– То, что ты сегодня видел, – это просто розы по сравнению с колючей проволокой! – тихо, но так, что до печенок пробрало, прошептала Миражана. – Я с детства в этом, но когда впервые увидела этих существ вживую, то не спала несколько ночей.
– Я охотился и на более страшных тварей, – признался Андрэ, – но все равно иногда вздрагиваю, когда их вижу.
Бывший наемник не уточнил, что это срабатывает охотничий инстинкт.
– И Габриэль?.. И Габриэль нарисованный?
Миражана с Андрэ снова переглянулись.
– Габриэль – самый главный и самый опасный из них.
– Но он… выглядит совсем как человек! И он… ну, объемный, трехмерный или как это назвать…
– Они все такие. Истинная форма Габриэля… Тебе лучше ее никогда не видеть, так как это будет означать, что у нас очень большие проблемы. Он и в человеческом теле может любого уложить. К тому же Габриэль в курсе всего, что происходит в здании и вокруг него на несколько метров. Они с шефом – большие друзья.
– Офигеть, – только и смог произнести Кирилл.
Через пару минут юношу привели в один из пустых, по-офисному неуютных кабинетов. Свет включать не стали. Миражана метнулась куда-то и уже через пять минут принесла десятка два свечей самого разного цвета и формы. Андрэ раздобыл где-то покрывало с густым ворсом, постелил его на пол и усадил подопечного на него.
– Кирилл, сейчас сюда придет… один человек. Его зовут Маржо. – Ведьма выглядела очень взволнованно. – Ты, главное, не удивляйся и выполняй все, что он велит. Ни о чем не спрашивай. И это не шутки. Помешаешь ему – таких неприятностей огребем, что сегодняшний вечер покажется праздником.
– Что, все так страшно? – поднял брови Кирилл, уже не в первый раз замечая склонность Миражаны к драматизму.
Она судорожно кивнула, и, будто дождавшись этого движения, в комнату вошел невысокий человек в одежде, представляющей собой смесь стиля хиппи и бомжей. Он низко опустил голову в капюшоне, так что рассмотреть лицо не получилось. Свечи, расставленные по всей комнате, больше играли бликами, чем помогали хоть что-то увидеть.
Тем временем незнакомец, постояв немного в неподвижности, чуть двинул рукой, и юноше как-то сразу стало ясно, что следует раздеться до пояса. Миражана с Андрэ тоже это поняли, потому что поспешили помочь парню в этом нехитром действии. Без рубашки с футболкой Кириллу неожиданно стало не по себе. Как-то вдруг вспомнилась Чижик, с которой так хотелось сегодня уединиться. Неравноценная замена, надо сказать.
В этот момент Маржо поднял голову, и Кирилл увидел, что у того нет глаз. То есть вообще. Даже глазниц нет. На лице только слабо выраженное подобие носа и широкий, почти безгубый рот. А еще юноша неожиданно вспомнил, что уже видел этого человека, только тогда с его внешностью все было в порядке. Он часто сидел на любимой их компанией пешеходной улочке. На ней часто рисовали художники, выступали музыканты, а этот странный тип делал татуировки – обычные и временные.
С этими мыслями Кирилл наблюдал, как Маржо усаживается рядом и раскладывает вокруг свои принадлежности – краски, кисточки, еще какие-то инструменты вроде тонких лезвий и косметических лопаточек. Глядя на все это, парень почувствовал себя очень неуютно.
Слепой художник, не отвлекаясь, смешивал краски в глиняной, с выдавленными по краю символами миске. Кирилл с содроганием думал о том, что эта синевато-бурая субстанция скоро окажется на его теле. Маржо тихо и невнятно говорил, явно обращаясь не к присутствующим здесь людям. В какой-то момент юноша, подчиняясь такому же мысленному приказу, вытянул правую руку. Парень почувствовал, что она зависла в воздухе, больше ему не подчиняясь. Когда Кирилл попытался сбросить странное оцепенение, в голове прозвучало: «Прекратить!» Причем так категорично, что юноша тут же затих, боясь лишний раз вздохнуть. Художник же наконец окунул кисть в странную краску и коснулся ею кожи парня. Кирилл ощутил холод и некоторое покалывание, которое вполне могло быть реакцией его организма на ситуацию, а не на субстанцию.
К удивлению юноши, узор ложился на его тело широкими темно-золотыми полосами. Внимательно следя за кисточкой, парень обнаружил, что она ни на секунду не прекращает своего движения, только иногда отрывается от его кожи. При этом откуда-то Кирилл знал, что рисунок не обрывается, просто он ложится на ауру. Как подобное возможно, оставалось непонятно, но за последние дни юноша видел много странного.
Маржо продолжал что-то говорить, выводя кисточкой замысловатые узоры. Те иногда заканчивались, но обязательно замыкались на себе же, ни одной линии не было оставлено просто так. Каждый из рисунков не имел ни начала, ни конца.
Постепенно они покрыли всю правую руку парня, ключицы, спустились вниз к животу. Кирилл в какой-то момент перестал следить за происходящим. Сознание будто погружалось в транс. Ему даже показалось, что на глаза словно надели темные очки. Но голос художника он слышал все отчетливей. Юноша зачем-то стал вслушиваться, абсолютно точно зная, что язык ему незнаком. Однако чем дольше он слушал, тем больше произносимые Маржо сочетания звуков обретали смысл. Но был еще один голос. Кто-то внутри парня тихо, будто издалека шептал, что нужно воспротивиться, нельзя допускать завершения рисунка. «Ограничения, ограничения, ограничения», – это слово десятки раз повторялось в мозгу, вызывая жгучее чувство противоречия. Несмотря на свою покладистость, Кирилл не переносил ограничений. Любое покушение на его свободу воспринимал как личное оскорбление. Они с матерью немало боев выдержали из-за этой особенности его характера. Повезло, что юноше не так уж много требовалось, чтобы не ощущать себя в тисках. Но вот сейчас кто-то внутри надавил на нужные точки. Злость заворочалась в парне, как зверь в норе. Затуманенное сознание попыталось напомнить ему о том, что в результате его действий пострадали друзья. Да и прочих живых существ Миражана с Андрэ положили немереное количество. Но разуму всегда трудно спорить с подсознанием.
Кирилл разрывался между ними, даже не заметив, что его соратники крепко держат его за плечи, а художник завершает свой рисунок на левой руке. Два голоса звенели в голове, с каким-то изощренным садизмом рассказывая парню об утраченных возможностях и пробуждая неясные желания. Запоздало юноша спохватился, что ничего так и не узнал, не сделал выбор сам. Кирилл всегда корил себя за то, что плывет по течению, доверяя решения своей судьбы другим. Но так не может продолжаться вечно. Что с ним будет, когда придется самому делать выбор? Окажется ли он способен на него?