Волшебство on-line

Шумская Елизавета

– А как звали психолога, к которому ходил Александр? – Кирилл молчал всю предыдущую беседу, но сейчас решил вмешаться, боясь, что Миражана забудет взять данные «мозговеда».

Ведьма как раз собиралась это сделать, поэтому улыбнулась: подопечный радовал ее все больше.

Госпожа Лорская долго искала необходимую информацию, а оба ее собеседника изнывали от нетерпения. Кирилл так вообще был уверен, что фамилия психолога будет Ларно. Более опытная Миражана просто надеялась на это.

– Голи, – произнесла госпожа Лорская, возвращаясь в комнату, – его фамилия – Голи. Имени не помню, к сожалению. Плохо их запоминаю. Но фамилия редкая, а работает он в Психолого-реабилитационном центре на проспекте Тридцать Первого Мая.

– Может быть, телефон? Как-то же Александр к нему записывался?

– Первый

раз я его отвела, а потом доктор сам ему назначал. Можно ведь и на главный телефон Центра позвонить. Сашенька редко такие вещи записывал. Если нужно было куда-то позвонить, искал в компьютере общий телефон, а там уже просил позвать нужного человека или передать ему информацию. И вы не подумайте, Сашенька всегда ходил на эти занятия. У меня знакомая там работает. Она бы мне сказала, если бы сын не пришел. Я же знала, как это важно. А Сашенька, как любой больной человек, не понимал, что мы пытались ему помочь. Я уверена, если бы прошло еще немного времени…

Андрэ решил, что разговаривать со всеми родственниками последних жертв очень долго. С одной стороны, это необходимо сделать, но с другой, ситуацию нужно увидеть в целом, а значит, нужен тот, кто неплохо знал всю банду. Желательно не убитый горем и способный оценить погибших трезво. Мужчина решил начать с участкового. Ведь, скорее всего, эти ребята не раз попадали в поле его зрения.

Сделав пару звонков, Андрэ договорился о встрече.

Полицейский оказался среднего роста мужчиной лет сорока. Несмотря на отсутствие формы, не узнать в нем служителя закона было невозможно. Дело даже не во взгляде, вроде бы и не слишком внимательном, но явно все подмечающем, а в чем-то другом, или совокупности мелких, едва угадываемых признаков. Андрэ не сомневался, что мужчина его тоже оценил и сделал свои выводы. Даже за годы службы стрелок так и не приобрел тех черт, которые выдавали профессию стоящего напротив мужчины. Однако, даже подозревая, что лучник не относится к коллегам, полицейский ни за что не отказался бы от разговора с ним. Он слишком привык собирать информацию – любую.

– Валентин, – первым протянул руку участковый.

– Андрей, – в тон ему поздоровался мужчина.

– Очень приятно. Я так понял, вас интересует банда Дутого?

– Давай на «ты», хорошо? Так удобнее. – Полицейский кивнул. Андрэ продолжил: – Не знаю, как ее именовали, но туда входили… – Он перечислил имена всех погибших и единственного выжившего.

– Да, это они. Правда, что ли, порешил их кто-то?

– Правда, – согласился Андрэ. – Только как-то непонятно. Траванули или еще как-то. Выжил только Константин Белужный. Да и тот. – Мужчина покрутил пальцем у виска. – Будто паленой белой наглотался. В общем, эксперты там разбираются, а мне вот надо выяснить, кто им зла желал.

Валентин явно хотел расспросить коллегу подробнее, но решил сделать это попозже.

– Да проще перечислить тех, кто им его не желал! – излишне эмоционально высказался он. – Они тут всех достали. Сколько мы с ребятами их задерживали, не сосчитать! Даже сейчас по несколько дел на каждого из них открыто. Только не все доказать можно! Но, видать, есть Бог на свете.

– Что, так допекли?

– Не то слово. Начинали они, прессуя малолеток, и с мелкого воровства. Потом – грабежи, нападения, угоны машин, даже наркотиками приторговывали. И это только то, что первым в голову приходит. Но любимое их развлечение – это поймать кого-нибудь беззащитного в темном переулке и избить. Отморозки, понимаешь? На всю голову. В последнее время вообще с катушек слетели – ни дня, чтобы кого-нибудь еле живого в районе не находили. За месяц – одиннадцать групповых изнасилований, которые, скорее всего, на их счету. Это нормально?

– Что ж их не посадили-то? – удивился Андрэ.

– Да посадили бы рано или поздно. Но пока ничего не доказано. Район у нас вообще криминальный. Единственный полицейский участок и так зашивается. Тут еще недавно наркоторговцы оживились. Видел, как шоссе близко? Две маман повадились девок своих туда таскать. Недавно троих из них нашли с пулевыми в черепе. И все на наш район! Я же про банду Дутого еще с тех пор, когда они малолетками

были, трублю, но кто бы услышал. Вот грех так говорить, но я рад, что их кто-то порешил. Как бы это ни сделали.

– Ну и дела у вас творятся, – покачал головой Андрэ. – Наворотили эти уроды немало, как я погляжу. Но не они одни. Однако начали именно с них. Кому-то, наверное, опасному дорогу перешли. А вот скажи мне, что их отличало от других отморозков?

Участковый как-то странно посмотрел на собеседника.

– Пожалуй, назову излишнюю жестокость. Она всегда в них была, но в последнее время просто из всех дыр стала переть. Раньше они хоть как-то сдерживались. А еще… туповаты они. Дутый еще как-то, а остальные совсем дебилы. Объясняешь им что-нибудь, а они выкатят на тебя свои зенки, взгляд тупой-тупой. Даже выкручиваться не пытаются или выгоды своей получить, денег там подзаработать, еще чего. Нет, только одно на уме – водку или пиво жрать и морды бить. Причем в самый кайф для них – именно так, группой и кого-то одного, поприличней. Будто им покоя не давало, что у кого-то ум и порядочность еще остались. Правда, сомневаюсь, что они про такие вещи вообще слышали. Отморозки. Просто отморозки.

– Понятно. Спасибо. – Андрэ задумался. – Мне сейчас все равно разговаривать с их окружением. К кому советуешь обратиться в первую очередь?

– Ну у троих родители совсем гиблые алкаши. Не уверен, что они всегда помнят о наличии у них детей. Если про Белужного, то тут можно к нашему мозгоправу в участок зайти. Вроде как он к ней шастал. Правда, вряд ли успешно. Он, пожалуй, единственный, кто от них отличался немного. Забавно, что он выжил. Но все равно, скажу я тебе, никакой голововед ему не поможет. Не сегодня завтра отправится в места не столь отдаленные. У Дутого отец сидит, а мать сейчас где-то батрачит, не в городе, это точно. Дутый одно время таскался к Людке из магазина, тут за углом. Но вроде уже с месяц не ходит к ней. Похоже, у них плохо все закончилось. Людка уже месяц в больничке. Переломов больше чем костей. Но показания против него не стала давать, хоть следаки чуть ли не умоляли это сделать. У Пашки по прозвищу Слон родители остались. Мать – учительница, кстати, но тут, как сапожник без сапог – других детей смогла воспитать, а своего нет. Сомневаюсь, что она много знает про сынка. Они все общались своей группой, а со стороны кого назвать даже и не знаю. Если только конкурентов поспрашивать. И знаешь, я, если бы это мое дело было, не особо напрягался. Кто бы их ни порешил, не зря жизнь прожил. Жизнь, конечно, бесценна, но некоторых тварей, я считаю, нужно отстреливать, как бешеных собак. От таких природа должна избавляться, закон жизни или, скорее, выживания.

– Согласен, – серьезно кивнул Андрэ. В его мире с этим было куда проще. И, как он считал, общество от этого только выигрывало. По крайней мере, подонков можно было прищучить. Он и сам не святой, но до описанного никогда и не подумал бы опуститься. – Но работа есть работа.

– Это точно. Я тебе не завидую с этим делом.

– Я сам себе не завидую, – невесело усмехнулся Андрэ. – Как говоришь, вашего психолога зовут?

– Ольга Доль. В участке ее найдешь. Кабинет четырнадцать.

– Спасибо, – Андрэ протянул руку полицейскому. – Ты мне очень помог.

– Удачи, – кивнул тот.

Глава 17

Погода наконец-то смилостивилась и немного утихомирила жару. Несмотря на приближающийся полдень, в парке около пруда хотелось нежиться на солнышке, а не рыскать в поисках тени. Андрэ довольно щурил глаза, подставляя лицо лучам светила и осторожному, словно новичок, ветру. Миражана кормила голубей, что с ней случалось только в особо благодушные периоды. Сейчас настроение ее не особо отличалось радостностью, но после бессонной ночи и не такое случается. Кирилл же просто смотрел на воду, вспоминая, что раньше тут жили лебеди. Теперь их сменили утки, но кормить их ребятня любила все так же. Потом мысли загадочным образом перескочили с уток на Чижика, и парень принялся мучиться вопросом, можно уже ей звонить или пока рано. Сам он мог проспать до двух дня, если пива накануне оказалось достаточно. Но как обстоит дело со сном после работы группы ликвидации?