Воля под наркозом
Шрифт:
Из ниши, скрытой в темноте, вынырнули два неясных высоких силуэта.
Развернуться и убежать мне не позволяла гордость. Да что там гордость, я прекрасно понимал, что если эти парни торчат здесь в ожидании развлечений, попытка побега их только раззадорит. Силуэты не двигались, выжидая, как я себя поведу. Я сделал маленький шажок вперед.
Один из них хмыкнул, обошел вдоль стеночки и оказался между мной и выходом из подъезда. Приятным баритоном сказал:
– Со свиданьицем, – снял бесполезные в темноте очки, аккуратно засунул их в нагрудный карман
Второй вышел под тусклый свет, вразвалочку приблизился с другой стороны.
– А! Старые знакомые!
Я сжал покрепче укладку, прикинул расстояние до интеллигента. Сделать ложный выпад, короткий удар в корпус, головой – в подбородок. Но сначала – сократить расстояние. Я развернулся вполоборота, одновременно сдвинувшись чуть ближе к противнику.
– Смотри-ка, – удивился интеллигент. – Доктор храбрый, доктор не испугался.
«Вышибала» загоготал, басом попросил:
– Дядь, дай двадцать копеек.
– Почему двадцать? – поинтересовался я. – Как-то ты низко ползаешь. С детства, что ли, мелочовку тырить привык?
«Вышибала» зарычал, шагнул ближе. Со стороны двери послышалось ответное рычание, а за ним голос:
– Тише, Лорд, тише. Спокойно, мальчик.
Интеллигент шарахнулся в сторону. «Мальчик» рысцой подбежал ко мне, волоча на поводке запыхавшегося хозяина, доброжелательно посмотрел на меня и вопросительно – на «вышибалу». Кажется, я невзначай вошел для Лорда в число своих. Чего нельзя было сказать о «вышибале», тем более что он имел наглость стоять у дога на пути. Не обходить же его, в самом деле.
– Привет, Лордик, – сказал я.
Дог дружелюбно-снисходительно махнул тем, что когда-то было хвостом.
– Лорд хорошего человека за версту чует, – гордо произнес хозяин. – Все-таки заблудились, доктор? Темновато тут у нас. Лифт вон там, пойдемте.
По пути к лифту мне очень хотелось невзначай двинуть «вышибалу» плечом, но он уже посторонился, пропуская дога, прущего напролом вперед.
– А что хотели эти парни? – запоздало поинтересовался хозяин дога, нажимая кнопку пятого этажа.
Я равнодушно пожал плечами.
– Да так, двадцать копеек. На бутылку, наверное, не хватает.
– Надо же, а вроде приличные с виду, – удивился хозяин. – Сто семьдесят вторая здесь.
Он нажал кнопку звонка нужной мне квартиры, открыл ключом дверь соседней, прошептал:
– Всего доброго, доктор.
Я непринужденно улыбнулся в ответ и с тоской подумал, что лучше бы он со своим Лордиком проводил хорошего человека Ладыгина до машины «Скорой помощи». Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что мои «приятели» появились здесь совсем не случайно и сейчас никуда не денутся, а будут спокойно дожидаться моего возвращения. Да и вызов наверняка окажется липовым. Сейчас выйдет заспанная дамочка, обложит службу «Скорой помощи» и меня в частности как ее непосредственного представителя отборной руганью, примет таблетку димедрола и завалится обратно в теплую супружескую постель…
Дамочка действительно вышла, но отнюдь не заспанная. Хотя мой вид
– С ума сойти можно! Вот это, я понимаю, уровень! Только о них подумаешь, а они уже тут как тут!
Во мне затеплилась слабая надежда.
– Так вы «Скорую» вызывали?
Женщина подняла брови, спокойно осведомилась:
– А что, уже оплачено?
– Пока нет, – я рассмеялся. – Но наши услуги платные.
– Ах, вот как? Нас этим, поверьте, не испугаешь. Платные так платные. Да вы проходите. Мотя, «Скорая» приехала, – крикнула она в глубину квартиры.
Я прошел по коридору, заглянул в освещенную комнату. Да, платными услугами хозяев явно не испугаешь. Квартира была стандартная, но один диван в ней стоил, наверное, столько же, сколько вся моя мягкая и прочая мебель, вместе взятые.
– Муж в спальне, – сообщила дама, я и не слышал, как она подошла. – Спальня здесь, – она взялась за ручку закрытой двери, шепнула: – Уронил газету, наклонился поднять, а разогнуться не смог. Так я его, согнутым, до кровати и дотащила.
Мотя – впоследствии выяснилось, что это уменьшительно-ласкательное сокращение от обычного Михаил, – горестно постанывая, возлежал на широкой кровати, обложенный со всех сторон подушками.
– Золотко, ты вызвала «Скорую»? – он прикрыл веки, страдальчески поморщился. – В ногу отдает. Но не стоило так беспокоиться. Доктор, я еще потанцую, вот увидите.
– Непременно потанцуете, – подтвердил я, – в паре с вашей очаровательной супругой.
Мотя приоткрыл один глаз, подозрительно покосился на ухоженную, пышущую здоровьем супругу. Та ласково улыбнулась.
– Не волнуйся, котик. Сейчас доктор быстренько поставит тебя на ноги.
В ответ Мотя только страдальчески покряхтел.
После короткого ориентировочного обследования я деликатно сообщил Моте о характере его недуга, посоветовал прогревание и постельный режим. А для очистки совести и «учитывая драматизм положения», как любил выражаться один мой коллега, сделал страдальцу инъекцию анальгетика.
Попрощавшись с Мотей, которому полегчало настолько, что он даже сделал попытку проводить меня до двери, да вовремя одумался, а также с его очаровательной супругой, я вызвал лифт, но пользоваться им не стал. Едва дама закрыла дверь, отправился вниз пешком, стараясь ступать как можно тише и заглядывая во все углы в поисках какого-нибудь подручного ударного средства.
Таких средств в чистеньком подъезде удалось обнаружить всего два – пивную бутылку и короткий, не более пятнадцати сантиметров, но с виду прочный деревянный брусочек. Бутылку я отверг сразу. Снял халат, мерцающий белизной в полумраке подъезда, кое-как затолкал его в свой «тревожный чемоданчик», ухватил поудобнее брусок и тихо спустился на первый этаж. На этот раз я собирался в точности последовать совету Сани Малышева – сначала бить, извиняться после.
На площадке первого этажа стояла гробовая тишина.