Воля рода
Шрифт:
Он ворошил угольки прогоревшего костра, пряча там картофель, и бормотал, поглядывая на меня:
— Огонь… Он такой разный, да? Магический и обычный, полезный и опасный. Может согреть, а может и обжечь…
На философские разговоры меня точно не тянуло.
— Ты снимешь Вето? — с ходу спросил я.
Снова Филиппо вздрогнул, потом присмотрел ко мне, сверкая единственным взглядом.
— Вето наложено не мной, а самой Незримой. Тем более, уж я даже не знаю, как произошло такое чудо, но ты сместил
Я и сам видел, что нижняя чакра сейчас у меня находилась в прекрасном состоянии. Виделся чёткий красный цвет — сигнал о том, что какая моя стихия.
Энергия, поступающая из мира вокруг, спокойно струилась в чакре. Вот только чтобы использовать её для манипуляций более сложных, чем розжиг костра, нужно переместить энергию выше, а там темнела уже знакомая мне магия Вето. Был ещё один плюс — вторую чакру я видел теперь очень чётко.
— Но запрет остался, — кивнул старик, — Я думаю, это для того, чтобы ты пока освоился с доступными тебе силами.
— В смысле «пока освоился»?
— Если ты тот, о ком я думаю…
— Последний Привратник?
Филиппо шумно вдохнул, собираясь с мыслями, потом продолжил:
— Если ты — это он, то магия наложена, чтобы ты не убил себя.
— Не понял…
— Ты слишком силён, — одноглазый поднял руки, покрутил ими, что-то изображая пальцами, — Пойми, Предтеча являет собой как бы… кхм… заготовку, что ли. Или вот, пусть будет сосуд.
— Сосуд?
— Ох, помоги, Незримая, — простонал Филиппо, — Да, когда в Предтечу попадает предначертанный ему посланник…
— Иной?
— Да. В общем, если всё правильно состыкуется… А сейчас как раз те времена, и я тебя встретил здесь, и это значит… ву-у-у-ух! — одноглазый замялся, раздвигая ладони, будто изображал какой-то взрыв.
— Что «ву-у-у-ух»?
— Сила погубила бы тебя, Тим. А сейчас Вето даёт тебе шанс приспособиться… Ты перенёс запрет на вторую чакру, и сразу стал Полуденным Магом.
Я как раз открыл рот, чтобы спросить, да так и застыл, прислушиваясь к своим ощущениям.
— Вот даже как… Даже не Утренним, а сразу Полуденным?
— Понимаешь, Красная Луна ушла, и ты чувствуешь небольшое опустошение. Хотя внутри тебя ещё какой-то источник силы, и я даже не пойму, если честно, что это.
Я сразу же подумал об Одержимом, которого уже не чуял. Но его силу я прекрасно ощущал, ведь именно она дала мне продержаться всё это время.
— Тем более я не понимаю, как ты снял Вето? Ведь ты не чернолунник, — констатировал Филиппо.
— Мне бы самому это узнать, — я поскрёб подбородок, — Когда Эвелина помогала мне сбежать из царского лагеря, запрет ещё действовал…
— Эвелина? Ты не один пришёл в наш мир?
— Ну, ваша ученица… Избранница из Северного монастыря, она назвала вас наставником. Везла вам знамение, пробирку
Всё это время замерший Филиппо смотрел на меня, вытаращившись одним глазом. Веточка, которой он ворошил угольки, давно занялась огнём, и старик с шипением отбросил её, когда пламя добралось до пальцев.
Облизнув ожог, он всё с тем же недоумением посмотрел на меня:
— Ученица?
Я пожал плечами:
— Ну, я откуда знаю. Ну, кто у вас там ещё есть? Послушница, студентка…
— У меня никогда не было учениц.
Мне было неохота разбираться, кто, кому, и кем приходится. Что взять со старика? У него, может быть, этих учеников была уйма?
— Она встретила меня по дороге к вам, на южный фронт, — признался я.
— Несколько недель меня уже там нет, — Филиппо покосился наверх, на Пробоину, — Воля Незримой оказалась такова, чтобы я был в пустыне. И ждал тебя.
— Меня?! — настала моя очередь удивляться.
— Знаешь, Василий… кхм… Тим, я до последнего не знал, кого увижу тут. Действительно, замыслов Незримой нам не понять.
Внутри меня впервые за последние пару дней шевельнулся Василий. Мне пришло острое ощущение, что он желает знать о своём прошлом, и тратить силы на борьбу с законным хозяином тела я не стал.
Филиппо даже не удивился, когда я спросил о событиях двадцатилетней давности.
— Ты знаешь, я ведь раньше был в Чёрном Карауле, — начал он.
Всё оказалось, как и рассказывал Афанасий. Это был круг посвящённых, читающих волю Незримой по знамениям из Пробоины. Появится там Чёрная Луна, или нет, и, если появится, что она скажет.
Так получилось, что за сотни лет, которые существовала Церковь Чёрной Луны, Караул превратился уже больше в обрядовое сборище. Если раньше туда набирали по врождённым талантам, да ещё Караульный должен был показывать эталонную чистоту души, то со временем требования стали уменьшаться.
В церкви действовали особые школы, обучающие читать знаки из Пробоины. Чернолунники, прошедшие эту школу, после собеседований допускались в Чёрный Караул.
— Когда я впервые услышал истинную волю Незримой, оно сильно отличалось от того, чему нас учили, — вспоминал Филиппо, — Я был так впечатлён, это ведь было настоящим чудом, и всё рассказал Верховному Совету. Тогда-то я и начал понимать…
В общем, юный Караульный прямо сказал Перволуннику, да и всему Совету, что они неправильно живут.
Ну, внутренние дела чернолунников меня мало интересовали. А вот то, что у меня могла появиться чёткая цель, показалось мне очень важным.
— Так это тебе Чёрная Луна напела про меня? Ну, что встретишь здесь, в пустыне?