Воображаемые девушки
Шрифт:
Водохранилище не принадлежало нам, хотя его воды доходили до наших задних дворов. Оно пересекало многочисленные городки в долине реки Гудзон, тянулось вдоль наших дорог. Оно было там, за деревьями, цепями и знаками «Проход запрещен», огражденное дамбой и укрепленное, но сверкающее в любую погоду, так и манящее нас сбросить одежду и прыгнуть в воду. Оно – часть водосбора, снабжающего город Нью-Йорк, – так и умоляло нас воспользоваться этой возможностью.
Я любила плавать в нем, Руби это знала. Нам нравилось думать о них, горожанах, считавших, что их жизнь куда лучше нашей, хотя им приходилось ютиться в своем сером городе, запираться в своих коробушках, дышать спертым воздухом и принимать ванну с водой,
Плавать в водохранилище было противозаконно, но я все равно это делала – все мы это делали, и даже кое-что еще. Мы блевали в эту воду, когда напивались так, что едва могли держаться на ногах; писали, когда никто не видит, в темноте; кое-кто из девчонок поддавался там искушению, считая, что презерватив им не понадобится; в этой воде глупые девчонки делали глупые вещи.
Я приходила сюда с самого раннего детства. К тому же я знала, что не утону, если попытаюсь переплыть водоем, – так сказала Руби.
И вот я встала в полный рост, сняла футболку, шорты и вошла в воду по колено.
Я знала, чего она хочет, – устроить шоу для всех остальных. Руби сказала, что я могу сделать невозможное и мне нужно было лишь притвориться, что именно это я и собираюсь совершить – и заставить их изумиться и поверить. Ее друзья были явно нетрезвыми, и завтра они бы вспоминали всё так, как хотелось бы ей.
Я двинулась дальше, погрузилась в воду до талии. Руби подначивала их:
– Хлоя переплывет его от края до края, легче легкого. Хлоя принесет нам что-нибудь из Олив, вот увидите. Верно, Хло?
И кто-то из парней кричал:
– Да, Хлоя, думаешь, ты справишься?
А остальные парни орали:
– Да ни за что!
– Давайте посмотрим, пусть попробует!
Вокруг меня прыгали лучи фонариков. Парни звали меня по имени, и оно разносилось над водой. Мое имя.
Ощущение было такое, что на меня смотрели все. Теперь это была моя ночь, словно сестра передала мне ее из рук в руки, просто из любопытства, чтобы посмотреть, что будет.
Все началось с того, что Руби позвала с собой на водохранилище нескольких парней, потом по городу пополз слушок, как и всегда, новости о вечеринке передавались из машины в машину на Виллидж-Грин [2] , жужжали телефоны, летали сообщения, мальчишки и девчонки, с которыми мы бы даже не стали разговаривать при свете дня, трепались: «Слышали? Руби хочет пойти купаться».
2
Так обычно называют любое озелененное открытое пространство в центре города, предназначенное для встреч, проведения праздников и общения местных жителей. – Примеч. ред.
Я поняла, как много народу пришло, только тогда, когда обернулась к берегу. И тут же мои глаза нашли его, единственного мальчишку на скалах, который не кричал. Он стоял на самом высоком валуне: щетинистый силуэт, по которому было заметно, как сильно отрос его ирокез, твердый подбородок отвернут в сторону. Красная вспышка, когда он затянулся сигаретой своего брата, темнота, когда он растоптал окурок о землю, и все, больше никакого света. Он был единственным, кто не смотрел. Его брат тоже был там, наверху, и с ним еще какая-то девчонка в белой футболке, настолько белой, что она ярким пятном выделялась на темном берегу. И они оба наблюдали за мной. Их головы были повернуты в мою сторону. Но не его.
Я отвернулась. Нужно было продолжать играть комедию, раз это было тем, чего хотела Руби.
– Конечно, я смогу! – закричала я парням, собравшимся у воды. – Еще как смогу!
Руби, похоже, совершенно не волновалась. Ни капельки. Как будто я совсем недавно не пила «Роллинг Рок» [3] ,
3
Марка пива, производимого в США.
– Так ты плывешь или нет? – крикнул мне один из друзей Руби.
– Да, – ответила я. – За двадцать баксов.
И Руби в знак одобрения улыбнулась своей едва заметной улыбкой и протянула руку, чтобы забрать деньги.
Я видела Руби в свете фонарика. Тем летом ей исполнилось девятнадцать. Она была красивой, все так говорили, но это не всё. Ее волосы были насыщенного каштанового цвета и доходили до поясницы. На носу у нее была россыпь веснушек, немного, но достаточно, чтобы посчитать. Она носила ботинки каждый день, даже с сарафанами, и никогда не выходила из дома без солнечных очков с огромными черными стеклами, какие носят знаменитости, когда прохлаждаются на каком-нибудь далеком тропическом пляже. Когда Руби поднимала очки на лоб, чтобы волосы не падали на глаза, когда можно было увидеть ее лицо целиком, у людей была такая же реакция, как если бы они увидели какую-то фотомодель, показавшую им то, что у нее под футболкой. Машины останавливались, прохожие таращились. Руби излучала какой-то особенный свет, который не описать словами – чтобы понять, надо было ее увидеть.
Я казалась ее эхом. У нас обеих были длинные темные волосы и иногда проявлялись веснушки. У нас не только была общая мать, но и любовь к сладостям и медленным печальным песням; нас обеих укачивало в транспорте, и обе мы разговаривали во сне; когда было холодно, наши коленки становились фиолетовыми; мы обе могли икать днями напролет; по телефону нас почти невозможно было различить, так что она могла притворяться мной, а я – ею, если мы хотели одурачить кого-нибудь.
А еще у нас были одинаковые ушные мочки, мизинцы и пальцы на ногах. Но это все малозначимые детали. Кто будет называть девушку красавицей только из-за ее пальцев на ногах? На самом деле я была лишь как карандашный набросок копии полароидного снимка моей сестры: наше сходство было заметным лишь при определенном свете, да и то, если вы нарочно пытались его увидеть, потому что понравились мне и я сказала вам об этом.
И только тогда, находясь в воде, под взглядами всех собравшихся на берегу, я задумалась – вот, значит, каково это – быть моей сестрой. Когда все всегда смотрят на тебя. Видят тебя.
Руби в этот момент тоже глядела на меня, издалека, но прямо мне в глаза.
– Готова? – спросила она и улыбнулась улыбкой, предназначенной только мне.
Понятия не имею, с чего она решила, что я могла бы вернуться с сувениром из Олив, но мне нельзя было спрашивать ее об этом, не на глазах у всех. Я знала, что она уже начала собирать по кусочкам историю, которую рассказывала бы всем назавтра – Руби обожала свои истории, – и в ней я была звездой.
– Готова, – ответила я.
Это должна была быть история о том, как я переплыла водохранилище и как благодаря заработанной мной двадцатке мы могли бы забыть о просроченном счете за телефон и поужинать в «Литтл Беар».
И никак не история о том, как я утонула в самом глубоком месте водохранилища в то лето, когда мне исполнилось четырнадцать, – Руби никогда бы не позволила этому случиться.
– Давай, Хло, – крикнула мне Руби, – покажи им, на что ты способна. Захвати нам что-нибудь классное!.. Вперед!