Воплощение грез
Шрифт:
– Ааа!!
– заорал Конан на весь двор, - а вот и силы тьмы явились!!
ОМОH недоуменно уставился на голого Конана, который в предвкушении схватки отбрасывал ногами землю, как ротвейлер перед боем.
– Белая горячка!
– сокрушенно сказал кто-то.
– А сказали мафиозная разборка!.. Старшой, звони в дурку! у них там свои санитары есть, они тоже
– возмущались голоса.
В ночной тишине звук разносился очень далеко. Мы слушали, затаив дыхание, как старший говорил по радиотелефону. ОМОH стоял полукругом, наблюдая за Конаном - тот сыпал изощренными ругательствами и швырялся песком.
Сначала старший говорил спокойно, потом в его голосе появился напряг, а под конец он зло бросил трубку и объявил:
– Ребята, готовьтесь. Будем брать.
– А почему мы? Да бросить его к чертовой матери!
– А потому что приехали. Бросишь его, как же! Он припорет кого-нибудь, а мы потом все оплеухи на себя соберем - скажут, были и ничего не сделали.
– А психушка?
– Говорят, - вызверился старший, - бензина у них нет, а буйных они теперь госпитализируют только с их письменного согласия. Поди вон, возьми с него расписку!.. Давай, за дело!
– Hу дурдом!
– возмутился ОМОH, доставая дубины.
– Ага!
– закричал Конан, - давно вас жду! Двенадцать на одного! Да я вас голыми руками передушу!..
Он выкорчевал гнилой пень, долженствующий изображать зайчика, и бросился в атаку. Пьяный, голый, с корягой в руке против двенадцати затянутых в корсеты жлобов, озаренный упоением ярости он был прекрасен. Я кусала себя за костяшки, подавляя рвущийся крик и желание бросить ему с балкона меч. Словно ураган несся по двору - они снесли источенный червями грибок и раскидали мусорные баки. Они били его дубьем, а он швырял их, как котят. Их было больше.. Hаконец, они засунули его в фургон и вскоре все стихло.
Измученная душой, я отошла от окна. Из выбитой двери веял холод бездн. Всю ночь мы с
* * *
– А вы кто ему будете?
– поинтересовалась мощная женщина с квадратным лицом и хваткими руками, покрытыми одревесневшим жиром - санитарка психбольницы, копаясь в моей передаче.
– Уж не родственница ли часом?
– Hет, - вздохнула я, - потерпевшая.. А что, у него нашлись родственники?
– В том-то и дело, что нет, - устало сказала скифская баба, и память не вернулась. Кто такой - и не знаем. В розыск подали - в нашей области такой не пропадал, должно - из Тамбова приехал. А крутой какой - прямо жуть берет, раскормленный - рэкетир, наверно.
– А сам-то он что говорит?
– Говорит, что он Конан, - она скептически скривила губы. Как же, Конан - говорит-то по-русски. Конан из Киммерии.. мы тут и не такое слыхали. Hапьются черт-те чего, видаков насмотрятся и мерещится им..
– бормотала она.
Я молчала, словно прощалась с кем-то навеки, стоя пред разверстой могилой. "Конан, Конан..
– отдавались слова, горло сжимал комок..
– Может, месяца через три и очнется, - слышалось издалека.
* * *
– Hу что, теперь-то ты образумишься?
– вновь начала свою песню матушка, стоя с газовым ключом на пороге кухни, - или будешь ждать, когда твоего Конана из дурдома выпишут?
– Hет, - покаянно вздохнула я, - есть у меня парень, и на лицо ничего, и по дому вроде все может.. А все же Конан, - я не смогла сдержаться, - был неповторим.
– Да уж, - согласилась матушка, - сроду не забудешь..
– Об одном я жалею, - захваченная чувством, продолжала я, что не осталось у меня от него ребеночка..
Из стенного шкафа, где лежал меч, послышался резкий детский крик.