Воплощение замысла
Шрифт:
Наши более-менее крупные корабли ходят на угле. Раньше с ним не было хлопот: в Мариупольском порту высились горы антрацита, поступавшего из Донбасса. Теперь и Мариуполь и Донбасс в руках врага. Низкосортный уголь везут к нам по реке Кубань - других путей подвоза нет, ни один из оставшихся у нас портов не имеет действующих железнодорожных веток. А тут мороз, Кубань оделась в такой лед, который и нашей "четверке" не под силу. Выручила неожиданная оттепель. По спешно прорубленным в ослабевшем льду полыньям протащили мы дюжину небольших барж. Но они доставили припасов максимум на неделю.
Собираем из всех портов корабли, суда и суденышки. Мне хочется перечислить
Я спросил: а земснаряд зачем, у него черепаший ход и осадка большая к берегу не подогнать? Объяснили: рефулер (так называли у нас этот землесос) больше всех наших барж, тысячу человек поднимет.
Оттепель, которой мы вначале обрадовались, обернулась бедствием: дороги развезло. Техника застревала. Передвижение войск замедлилось. Наконец стали прибывать десантники - бойцы и командиры 224-й стрелковой дивизии и 83-й морской стрелковой бригады (позже - 83-й отдельной бригады морской пехоты), сформированной месяц назад из моряков линейного корабля "Парижская коммуна" и бригады крейсеров Черноморского флота. Сколько старых друзей! Только на встречи и разговоры времени не было.
В Темрюке провели тренировку. Но какие учения, когда суда вмерзли в лед? Ограничились учебной погрузкой и выгрузкой подразделений первого эшелона. Каждому бойцу вручили "Памятку десантнику", которую очень толково составило и издало массовым тиражом политуправление флота.
Повторяю, большинство наших высадочных средств были мелкими рыболовные сейнеры и гребные байды. "Тюлькин флот", - шутили моряки. Как на них будет пехоте, не привыкшей к морю? Да и командам судов в бою будет нелегко.
– Надо, чтобы на каждом из судов шел настоящий моряк, - сказал командующий.
– Пошлем их в качестве военных комендантов.
– И комиссаров назначим, - добавил Прокофьев.
– Комиссаров?
– удивился я.
– Да где вы столько политработников найдете?
– Пойдут коммунисты и комсомольцы. Не только командно-политический состав, но и старшины, краснофлотцы. Вспомните гражданскую войну. Тогда комиссары, как, впрочем, и командиры, не имели воинских званий. Авторитет их держался на отваге и личном примере.
Так появились военные коменданты и комиссары на каждом судне (на мелких - только комиссары). 487 человек, в том числе 387 старшин и краснофлотцев, обрели эти ответственные обязанности.
Меня командующий оставил в Приморско-Ахтарской на ФКП, где под боком мощный узел связи, а сам обосновался в Темрюке, чтобы лично следить за посадкой десанта и отсюда управлять развитием событий.
В Темрюк перебрались С. С. Прокофьев и только что назначенный к нам начальником политотдела В. А. Лизарский. Валентин Александрович Лизарский, как и его заместитель Павел Иванович Белоусов, - оба но званию батальонные комиссары - прибыли к нам из Военно-политической академии, так и не закончив ее ускоренных курсов. Белоусов остался у нас, при штабе, чтобы участвовать в подготовке резервов, а Прокофьев и Лизарский
Не усидел на берегу и капитан-лейтенант А. В. Загребин, который возглавил штаб высадки. Командиром одного из отрядов десанта назначили нашего флагманского минера капитана 3 ранга В. М. Дубовова.
В ночь на 24 декабря на суда была погружена боевая техника и боеприпасы. С утра началась посадка десантных частей первого эшелона.
А на море свирепел шторм. Волны взламывали лед у берега и уносили его в море. Швыряемые пенными валами льдины представляли серьезную опасность для малых судов. Да и для колесных пароходов встреча с ними не сулила ничего хорошего.
Командующий флотилией обратился к командованию фронта с просьбой перенести срок высадки. Получил отказ - слишком большие силы были приведены в действие. Крупная операция в этом отношении походит на исполинский маховик, который, если раскрутится, остановить трудно.
Вечером 25 декабря корабли и суда с десантом, разделенные на 5 отрядов - по числу пунктов высадки, - вышли в бушующее море. Рвались буксирные тросы. Мелкие суда заливало водой. Льдинами проламывало борта. Моряки и десантники бушлатами и ватниками затыкали пробоины, котелками и касками вычерпывали воду. И вот в таких условиях надо было преодолеть до 65 миль, почти 120 километров.
Штормом разметало суда. На поиск и сбор их, на заведение буксирных тросов на студеном ветру, сила которого достигла семи баллов, уходило время.
Иногда читаешь в газете о командире, который якобы все предвидит и разыгрывает бой, "как по нотам". Так бывает редко. Как ни старайся, всего не предусмотришь. Враг ведь тоже думает, из кожи лезет, чтобы тебя сбить с толку. А нашему брату моряку и родное море может преподнести любой сюрприз.
Несмотря на сжатые сроки подготовки к операции, мы в штабе старались все рассчитать. Для высадки десантов выбрали пункты, где слабее вражеская оборона и удобнее подходы к берегу. Разработали обширную документацию, вычертили маршруты для всех пяти отрядов с точностью по времени до минуты и по расстоянию до кабельтова (это десятая часть мили - 183 метра), плановые таблицы боя, таблицы сигналов, схемы движения высадочных средств и боя за берег, ведомости расхода боезапаса, топлива, и так далее и так далее. Но, конечно, никакой документ не заменит живого общения, практического дела. Мы проследили, чтобы корабли были снабжены всем необходимым. А главное, добивались, чтобы каждый командир и политработник досконально знал свою задачу и был способен решить ее при самых непредвиденных обстоятельствах, ибо без инициативы, смекалки нельзя рассчитывать на успех.
В ту ночь казалось, что все наши расчеты полетели кувырком. Уже начинало светать, а корабли продолжали искать разбросанные штормом баржи и лодки с людьми, еще до высадки измотанными донельзя, промокшими до нитки, окоченевшими на ледяном ветру. Вместо неожиданности нападения - высадка на глазах у противника, у которого есть время подтянуть силы к берегу, вызвать авиацию...
И все-таки работали мы не зря. Подготовленные, обученные нами .командиры и политработники не опустили рук, боролись со стихией. Они понимали, что все решала их настойчивость, их способность вести людей на подвиг.