Воплощенная

Мидоуз Джоди

Он понизил голос, будто хотел сгладить мою растерянность.

— Думаю, я умер, чтобы переродиться с тобой. Чтобы найти тебя в озере. Найти свое вдохновение.

— Но тебе пришлось умереть ради этого.

Ничего глупее я сказать не могла. Язык мой — враг мой.

Он слегка повернул голову и прошептал мне на ухо:

— Если бы я выглядел как девяностолетний старик, когда мы встретились, ты бы захотела быть со мной?

Хотела бы я сказать да; ведь я же узнала его на маскараде, и на всех фотографиях с видео

из других жизней, но именно этого Сэма мне хотелось поцеловать. Несмотря на все чувства, я не могу представить себя с девяностолетним стариком, по крайней мере, не пока мне восемнадцать.

А может даже и когда мне будет девяносто.

Он тихо усмехнулся.

— Думаю, что нет. Я бы забеспокоился, если бы ты сказала «да». Даже люди, которые любили друг друга на протяжении многих жизней, не всегда привлекают друг друга, если их физический возраст имеет большую разницу. Это имеет значение, в некоторых случаях.

Так говорил Арманде о Тере и Эш, делающих все, чтобы возродится максимально одновременно.

— Это успокаивает.

Хотела бы я, чтоб это не имело значения. Это не меняло факт, что он старше меня на пять тысяч лет, но помогало иногда забывать об этом.

— Так тебя не волнует, что мой возраст не состоит из четырехзначной цифры?

— Сказать, что я никогда об этом не думал, было бы ложью, но это не меняет моих чувств. Ана, ты заставляешь меня чувствовать боль в таких местах, которые даже не существуют на физическом уровне.

Он сжал меня крепче. С мгновение я не понимала, что он имеет в виду, но потом вспомнила, какие чувства одолевали меня во время танцев. Это сильное желание, острая тоска по нему.

— Тебя волнует, что в моем возрасте четырехзначная цифра?

— Ну, ты хорошо сохранился для ископаемого. И это хорошо, что тебе нравятся девушки твоего физического возраста. — Я закусила губу. — Но грустно, что тебе пришлось умереть, чтобы вернуться сюда.

— А я рад. Никогда не был особо привлекателен, но в этот раз на моей стороне хотя бы молодость. Не знаю, как бы уговорил тебя остаться со мной, будь я уродливым полу ископаемым.

— Сэм? — я выкрутилась из его объятий.

Он наклонил голову:

— Мм?

— Ты слишком много думаешь.

Я схватила его за ворот рубашки и, памятуя о нашем предыдущем опыте, уверенно поцеловала. Однако волнение все равно не покидало меня. Мне казалось, что мы ходим по лезвию бритвы. Одно неверное движение — и мы окажемся разрезанными на части.

Его пальцы сжались на моей спине, когда я посмотрела на него, стараясь не задеть коленями и локтями его синяки и царапины.

— Ты сегодня была невероятна. А как ты танцевала... Красавица.

Он нежно провел пальцами по моей щеке, подбородку и губам. Затем по шее и ключице.

Я уперлась руками в его грудь, не в состоянии двинуться, пока он так касался меня — словно эхо наших танцев. Нежнее, деликатнее,

чем тогда, но с ощущаемым напряжением и — слишком прекрасно, чтобы поверить — желанием. Как он мог желать меня?

Сэм продолжал исследовать мое лицо и руки, полностью поглощенный своим занятием. Я попалась в плен его глаз, пока не выдержала и не закрыла глаза, нуждаясь в его касаниях всем своим телом.

Мне не обязательно понимать, почему он так чувствует. Я просто могу быть благодарной и наслаждаться моментом.

Его руки остановились над моей грудью. Сэм замешкался и решил провести рукой по контуру моего тела. Он заставлял меня трепетать, испытывать внутреннюю боль. Мое сердце не было достаточно большим, чтобы выдержать все, что я чувствовала, но я даже думать не хотела о том, чтобы попросить его остановиться, пока я передохну.

Он провел пальцем узоры на моем животе. Я задержала дыхание в ожидании.

— Ана? — раздался спокойный шепот.

— Я волнуюсь, — я не открывала глаз и надеялась, что он сможет понять все, чего я не осмеливалась сказать. — И не знаю, что будет дальше.

— Только то, что ты захочешь.

Он коснулся пальцами моего подбородка, пока я не встретилась с ним глазами. Сэм выглядел так, будто и сам балансировал на лезвии: с одной стороны спокоен как никогда, а с другой... Он выглядел так, как я себя чувствовала — готовый взорваться от напряжения.

— Чего я хочу, — я скользнула по нему руками, пока его одежда не оказалась зажатой между моих пальцев. — Я даже не знаю что это. Такое впечатление, что это слишком на сегодня, но я разорвусь на части, если не получу этого.

— Ты не разорвешься на части. — Он опустил свой взгляд и улыбнулся. — Я не дам этому случится.

— Ты действительно добр.

Теперь, когда он перестал меня ласкать, я наконец-то смогла дышать. И трезво мыслить.

— Так много всего, чего я не знаю.

Например, все, не считая того, что сейчас происходит. Нет, я даже этого не знала. Только то, что чувствовалось это великолепно.

— Ты научишь меня?

— Тысяче вещей, как только ты будешь готова.

За одно биение сердца я решила быть благодарной за его опыт вместо того, чтоб дуться. Один из нас всегда будет знать, что мы делаем. Это лучше, чем когда оба неуклюжие с талантом портить ситуацию.

— Но не все сразу. Не хочу спешить.

— Уверен, мы можем замедлить ход событий. — Уголки его губ приподнялись. — Что думаешь? По одной вещи в день?

Я обдумала предложение и покачала головой.

— Может, две. Тысяча дней — это долго.

Он рассмеялся.

— Как скажешь.

Я вырвалась из его объятий и приподняла бровь.

У него перехватило дыхание.

— Ладно, теперь мне это показалось вечностью. Две так две.

Пока я пыталась понять, что же я сделала, что он так отреагировал, Сэм продолжил: