Воплощенные
Шрифт:
Он принял мой тон. Тут же встал рядом, помня, что он равный, но зная, что это далеко не так. Я дала ему шанс, которым могла не позволить воспользоваться.
– Из тех, кому можно полностью доверять – не более четырех сотен. Многие покинули границы клана, когда вас изгнали. Я надеюсь, когда станет известно о вашем возвращении, они вспомнят, кому клялись в верности.
– Мы не можем ждать, когда это произойдет. Прикажите отправить гонцов в Вольные земли с известием, что я готова принять под свой флаг наймитов. Из тех, что придут за зов, вы отберете
– Не торопитесь ли вы, моя лери? – Эриар чуть отодвинулся, чтобы видеть мои глаза. Но любой, кто смотрел в этот миг на нас, не увидел бы в этом движении ничего, кроме желания лучше рассмотреть давно не ремонтированный мост через наполовину заполненный затхлой водой ров. – На то, о чем вы говорите, потребуется много золота, которого у нас нет. Кланы готовы помочь, но вряд ли эта помощь будет столь значительной.
– Я понимаю ваши опасения, князь. – Я обещала себе быть сдержанной, но уверить себя в том, что мне это по силам, оказалось легче, чем следовать сказанному. Между нами не было и не могло быть теплоты, но произнесенное ледяным тоном: «Князь» грозило отбросить нас на двадцать лет назад. – Но вы не подумали, ради чего моя сестра перекрасила правду в ложь и почему настаивала не на изгнании, а на моей казни?
Он думал об этом. Это читалось в его глазах, в пролегшей по лбу морщинке, в том, как губы тронула кривая усмешка. Но ответа он так и не нашел.
Наш клан умел хранить собственные секреты от тех, кто к нему не принадлежал.
– Князь Тамиран, – он назвал своего старшего сына официально, как подобало тому, кто больше не входил в семью, – отправил в крепость полсотни работников и сотню воинов. Малый джейсин готов к вашему приему. И… – он замялся лишь на мгновение, но и его мне хватило, чтобы догадаться о том, что я услышу дальше, – ваш родовой перстень с восстановленными нитями силы ожидает вас на алтаре святилища Великой Арлак.
Моей радости он не увидел, боль была слишком сильна, чтобы поглотить ее. Но я была счастлива, потому что лишенная собственного дара я чувствовала себя неживой.
Маркирер
Я стоял на верхней террасе и равнодушно наблюдал за тем, как скрывается за дальней вершиной солнце. Даже мысль о том, что через несколько мгновений тело скрутит неконтролируемой трансформацией, не могла лишить меня холодного спокойствия. Эта боль стала привычной и сладостной. Она напоминала о той мести, ради которой я продолжал жить.
– Князь Маркирер…
Гонец из клана Тароков не понимал причины затянувшегося молчания. Я же… Возвращение охраняющей в свой замок не могло изменить решения: война между нами была неизбежна. А время… Я готов был дать ей время, чтобы, победив, доказать ей нашу силу.
Мы были прокляты, но это не значило, что мы отступились.
– Передай своему князю, что я настаиваю на своем. – Вместо светила – тонкая ленточка, сияющая нить, обрамляющая изломы гор. – Или он намерен пойти против меня?
Его
Моего глубокого вздоха, которым я успокаивал растревоженное сердце, он уже не услышал. Закон требовал, чтобы высшие князья в часы проклятия оставались одни.
Я предпочитал эту террасу, встречая здесь закаты и рассветы, получая силу для своей ненависти.
Боль разрывала тело, ломая кости и выкладывая их заново, как только в звездном кружеве померкла последняя ниточка дня.
Но страшна была не сама боль, а та память, которая тщательно хранила чарующую легкость воплощения, когда огонь мягко менял форму, наделяя то мощью кугуара, то универсальностью человека.
Теперь все это было в прошлом, а в настоящем лишь осознание потери и ненависть к тем, кто обрек нас на это.
Вот уже несколько сотен лет каждое мгновение ночи становилось для меня бесконечностью. Первые годы я крушил зеркала, брезгуя смотреть на то, что со мной совершали наложенные волей древних заклинания.
Потом искал забвения в чужой крови, уничтожая тех, кто в ужасе отворачивался, узрев мой второй облик. Но оно не приходило, только все больше становилось тех, у кого отвращение вызывала не только моя внешность, но и мое имя. Имя великого рода…
Кресло с мягкими подушками приняло мое искореженное тело. Не человек, не зверь…
После того как я разрешил себе вкусить яд ненависти, ночь стала моей самой верной подругой, позволяя вновь и вновь наслаждаться той местью, которую я приготовил для Круга шести.
Но прежде чем возмездие настигнет князей, его почувствует на себе она – лери клана охраняющих, нимера. В ту ночь полнолуния, когда наша жизнь раскололась на до и после, она не должна была допустить призыва древних сил. Но она произнесла последнее слово, определившее нашу судьбу.
И меня не остановит то, что виновная уже давно ушла к предкам. Ее правнучка ответит за содеянное.
Мысли сменились дремой. Сопоставляя доходившие до меня слухи, я догадывался, что князья других кланов предпочитали проводить это время несколько иначе – унимали свою боль, отбирая чужие жизни. Жажда убивать была и у меня, но я научился с нею бороться и предпочитал день отдавать заботам о подданных, а ночь – мечтам и отдыху. Придет время, и я возьму все, ради чего укрощал свою звериную сущность.
Открыл я глаза, когда рассвет окрасил горные вершины в искрящийся розовый цвет. В который раз отметив странность, на которую уже давно обратил внимание. Возвращение в человеческую форму не было столь болезненным, как ночное превращение в зверя. В последнее время я ее совсем не замечал.