Вопреки небесам

Рэнни Карен

— Я не выйду замуж.

Категоричное утверждение, словно перчатка, брошенная в лицо.

Как смела эта женщина с дерзким взглядом и чувственным ртом! Слишком непокорная, слишком дикая… в ее глазах вызов. Она представлялась Хью загадочной, парадоксальной натурой. Минуту назад была воплощением материнской кротости, и в мгновение ока кротость сменилась дерзкой непокорностью.

— Ладно, развлекайте мою супругу, возможно, тогда у вас будет меньше времени для флирта, — тихо произнес Хью.

— Я

не только развлекаю вашу супругу. У меня есть и другие обязанности.

Кэтрин наконец поняла всю неразумность гнева. Он всегда охватывает человека не вовремя, именно в тот момент, когда разум призывает к осторожности. И все-таки она радовалась, что сердится, это давало ей ощущение безопасности. Да и влечение к Макдональду легче скрыть под маской раздражения.

— Я помогаю засаливать на зиму мясо и рыбу, раскладываю на чердаке лук для просушки, чиню одежду, поэтому адресуйте свои упреки Йену. Он, видно, не слишком занят, раз находит время приставать ко мне.

— А мне показалось, его ухаживания вам не противны, — желчно бросил лэрд, не отрывая взгляда от стола, будто узрел там нечто интересное.

Опять властный тон!

— Неужели я должна во всем повиноваться, чтобы не раздражать вас? — Гневный румянец залил ее щеки и шею. — Улыбаться, когда вы сочтете нужным, и хмуриться, когда вам желательно? Да я…

Она не договорила, а он подумал — что именно осталось недосказанным?

— Я требую порядка в своем доме, — с расстановкой произнес лэрд. — И не потерплю, чтобы влюбленные болваны лезли из кожи вон, пытаясь вас соблазнить.

Не выдержав его взгляда, Кэтрин опустила глаза. Сердце у нее бешено стучало.

— Я тоже за гармонию. Но разве вы не понимаете, что люди не пешки, которые можно двигать по шахматной доске? Пусть вам это покажется странным, но человек весьма сложен и, увы, далек от совершенства…

Кэтрин хотела сказать это помягче, но в ее словах все равно слышался вызов. Да и в наклоне головы была явная издевка.

— Может, вы играете в шахматы, если так свободно о них рассуждаете?

— Я знакома с правилами, но из-за отсутствия партнера играть мне приходилось нечасто.

Хью подавил улыбку. Интересно, заметила ли она сама, как двусмысленно это прозвучало?

— Скрытый талант, — пробормотал он. — У вас их просто масса. Вы прекрасно шьете, готовите, читаете, а теперь, оказывается, играете в шахматы. Не мудрено, что Йен обратил на вас внимание. Чем еще можете похвастаться?

— Есть кое-что, — прищурившись, ответила Кэтрин. Насмешливый тон лэрда начал ее раздражать. — Например, могу за пятнадцать минут ощипать петуха… — И вдруг неожиданно для себя улыбнулась.

— Неужели? — Глаза лэрда искрились весельем.

— Могу процитировать мильтоновского

«Жизнерадостного» и «Эликсир» Герберта. Первое отличается красотой формы, а второе — мудростью.

— Склоняю голову перед вашими знаниями. — Лэрд сопроводил слова действием. — Мильтона я читал, а вот Герберт мне не знаком.

— Жаль. — Кэтрин смерила его презрительным взглядом, для чего ей пришлось вздернуть подбородок.

Хью терялся в догадках: издевается она над ним или эта словесная дуэль доставляет ей удовольствие? Следующая фраза Кэтрин рассеяла его сомнения.

— «Ничто не стоит так дешево и не ценится так дорого, как добрые слова», — назидательно процитировала она.

— Настоящий образец добродетели, — сухо заметил лэрд.

— Рекомендую вам познакомиться с его произведениями.

— А я рекомендую, чтобы в моем замке снова воцарилась гармония. Если Йен вам не по душе, нечего его поощрять.

Похоже, Макдональд не отступится, пока не добьется своего, и отвлечь его литературными дискуссиями не удастся.

— Я никого не поощряла! — вспыхнула Кэтрин.

Хью вдруг почувствовал, что в этой женщине таится опасность. Хотя внешне она была вполне безобидной, душа ее представляла собой вместилище эмоций, которые нет-нет да и выплескивались наружу. Но как она владеет собой! Ее душит гнев, а догадаться об этом можно только по слегка порозовевшим щекам, прищуренным глазам и губам, которые она нетерпеливо покусывала. Интересно, что за чувства, помимо гнева, скрываются в потемках ее души?

Макдональд встал из-за стола и направился к Кэтрин, которая даже не пошевелилась, хотя он надвигался на нее молча, несокрушимый и мощный, как гора Бен-Невис.

И снова Кэтрин опустила глаза, сосредоточенно изучая пол.

— Мне следовало бы насильно выдать вас замуж, — произнес он негромко, словно рассуждая с самим собой.

— Этого вы не сделаете, — возразила она.

В глазах ее блестели слезы, было видно, что она их стыдится. Какая досада, что она заплакала в его присутствии, но сдерживаться у нее просто не хватило сил.

Кэтрин вытянула дрожащую руку, словно желая остановить Макдональда, однако при виде ее слез тот замер на месте.

— Одного мужа я уже похоронила, мой супружеский долг выполнен.

Чего в этих словах больше — горечи или сожаления? Напрасно он не отослал ее, когда выяснил то, что его интересовало. Ей не следовало здесь находиться, а ему слушать Кэтрин.

— Вы его любили?

Идиотский вопрос, если вспомнить сказанное ею о муже и Уильяме, но подобная откровенность предполагает ответную.

— Ненавидела. Даже молилась, чтобы он был кем-нибудь другим.

— И кем же вы хотели его видеть?