Вопреки предсказанию
Шрифт:
— Пожалуйста, — Нина схватила его за руку. — Я пока не могу.
— Что не можешь? Надеть черный пеньюар, чтобы доставить мне удовольствие? Да любая из моих баб с радостью будет ублажать меня всю ночь.
Нина вздохнула.
— Тогда почему я?
— Потому что я хочу тебя. А ты очень несговорчива и чтобы убедить тебя изменить свое мнение, я, пожалуй, тебе кое-что покажу. — он подозвал проходящего мимо молодого человека и тот почтительно остановился, склонив перед ним голову.
— Возьми малыша и отнеси его в комнату. Пусть Вилен присмотрит
Иван привел Нину в столовую. Время обеда. При появлении Сатанова купальцы встали и поприветствовали его, склонив голову и сложив ладони вместе, словно для молитвы. Нина быстро оглядела большой зал. Вспомнив слова Сатанова, бросила взгляд в тарелку, и ее чуть не вырвало от отвращения. Невозможно представить, как можно положить в рот картофельное пюре такого землистого цвета или съесть ту бурду, которая, видимо, называлась супом. От приготовленной еды исходил отвратительный запах.
— Не хочешь присоединиться к ним? — спросил Сатанов.
— Как вы можете кормить людей такой гадостью?
— Чревоугодие страшный грех, и они согласны искоренить его. Почему я должен отказывать им в этом?
— Они могут отравиться.
— Как видишь, они до сих пор живы. Если ты не хочешь составить им компанию, пойдем. Я покажу тебе, что бывает с теми, кто сбегает из Огненного братства.
— Почему вы не позволяете вашим людям уйти, если их что-то не устраивает?
— Они слишком много знают.
В полном молчании Нина спустилась за ним в подвал соседнего строения. Несмотря на теплый летний день, из помещения повеяло сыростью. Они подошли к железной двери, и Иван, достав из кармана ключ, вставил его в скважину и два раза повернул. Дверь скрипнула, он щелкнул выключателем. На полу, прикованная цепями к батарее, лежала женщина. Грязные волосы свесились на лицо, но когда она подняла голову, Нина чуть не зажала себе рот, чтобы не вскрикнуть.
— А вот и наша Марена, — спокойно заметил Иван, глядя на женщину. — Коротает время в ожидании наказания.
На грязном лице пленницы отразился ужас, она прохрипела:
— Пощадите меня.
— Как я могу это сделать? Ты нарушила клятву Огненного братства и будешь предана огню в следующее воскресенье. — глухой стон заглушил его последние слова. Марена подползла к ногам Сатанова.
— Простите меня! Пощадите! Я не смогу это вынести! Я боюсь.
Он брезгливо поморщился и оттолкнул женщину ногой. Марена выла, как раненый зверь, пока Сатанов запирал дверь темницы.
На улице Нина схватила Ивана за руку, в ее глазах стояли слезы.
— Пожалуйста, прошу вас. Не надо ее наказывать. Я… я сделаю все, что вы хотите, только оставьте ее в живых.
— Почему ты просишь за нее? Ведь ты ее даже не знаешь.
Нина не стала возражать. Рассказывать, что они были знакомы, не имело смысла.
— Теперь, когда ты знаешь суровые законы нашего братства, я думаю, ты не будешь возражать против того, чтобы надеть черный пеньюар? — спросил он, искоса поглядывая на
Нина остановилась и серьезно посмотрела на Ивана. Сейчас она даже не испытывала страха, только отвращение.
— Я боюсь, что вы серьезно больны.
Он расхохотался.
— Это просто игра, в которой я зашел слишком далеко. Настолько далеко, что мне теперь уже не остановиться. Более того, мне это нравится. Мне нравится быть Богом, а ведь Бог часто оказывается жестоким. А сейчас думаю, нам надо пообедать.
Накрытый на двоих стол ломился от всевозможных закусок. Нина вспомнила серое картофельное пюре, которое увидела в столовой, и ее затошнило.
— Я заказал устриц, — довольно сообщил Иван, разворачивая на коленях салфетку. — Их доставили самолетом специально для нас. Надеюсь, ты проголодалась?
Глава 57
Василий еще спал, когда услышал стук в дверь. «Это, наверно, Алексей», — подумал он, торопливо накидывая халат и приглаживая на ходу волосы. Через окно веранды он увидел у крыльца молодого человека в черных джинсах и белой футболке.
— Ну, ты даешь! — пробормотал Василий, впуская его. — Тебя невозможно узнать без твоей рясы.
— Там, куда мы едем, ни к чему привлекать лишнее внимание. К тому же, боюсь, у тебя ошибочное представление об одежде священников. Например, у меня есть пижама. Я ее одеваю для сна.
Василий хмыкнул. Этот Алексей был ему более симпатичен. Да и держался он свободнее, словно сбросив черную одежду, оставил всю свою серьезность.
— А ты долго спишь, — заметил Алексей, скользнув взглядом по его растрепанным волосам и наспех запахнутому халату.
— Сам не знаю, как получилось.
— Да ладно, у нас есть время, — мирно заметил Алексей, усаживаясь в кресло. — Я хотел тебе рассказать… — он замолчал, удивленный тем, что он увидел в крест в вырезе распахнутого халата.
Заметив его взгляд, Василий поспешил объяснить:
— Нина всегда носила этот крест. Он принадлежал ее отцу. Вчера обнаружил под подушкой разорванную цепочку.
— Понятно, — Алексей не отрывал взгляда от крестика. — Я подключился к услуге, о которой мы вчера говорили. Сегодня утром мне повезло. Первый же набранный номер ответил. Удалось выяснить район. Это Конобеевка.
— Конобеевка. Так это же совсем недалеко отсюда, — обрадовался Василий. — Давай поедем туда, — сразу загорелся Василий.
— Собирайся. Я пообещал позвонить, но забыл взять твой номер телефона.
— Я буду готов через пять минут.
Пока его не было, Алексей взял в руки портрет Нины и долго смотрел на ее лицо. Услышав шаги, поставил потрет на место. Когда они вышли из дома, Василий посетовал:
— Эх, жаль машины нет, мигом бы добрались.
— Машина есть, — Алексей кивнул в сторону припаркованного черного «форда» с затемненными стеклами.