Вопреки судьбе
Шрифт:
«Стоп, – решила она. – Через секунду узнаю, есть ли кто там, по ту сторону реальности. Предстану перед ним и буду отчитываться. И надо решить: а имела ли я право? Имела. Конечно. Те, с кем воевала, не были людьми. Они были хуже, чем мутант Шурик, они годились только для одного: убивать. Как, собственно, и я. Но я убивала не мирных жителей, я не устраивала терактов в метро, и, следовательно, я лучше».
И еще Аня успела подумать, что сейчас встретится с родителями, Егоркой, младшим братишкой, с боевыми товарищами, потерянными
Она уже летела туда, в небо, хотя палец только выбирал миллиметр за миллиметром шаг спускового крючка.
Аня почувствовала, что слезы катятся.
И ее ударило. Ударило почему-то не в голову, а в локоть, схватило, и выстрел грянул, но пуля ушла в потолок. Аня распахнула глаза. Мутант Шурик выломал ей руку, повалил Аню на живот и придавил поясницу и шею коленями. В таком захвате она была абсолютно беспомощна.
Пистолет Шурик забрал.
– У-ааа! – заорал он.
Вот гаденыш, гнида, предатель! Аня зашипела, попыталась вырваться, но у нее не получилось, только поясница заболела.
В проеме двери, подсвеченные прожектором, появились люди.
– Брось оружие! – ликующим голосом крикнул один из них. – Молодец, хороший мальчик, а теперь – брось оружие!
Шурик рыкнул и, не поднимаясь, открыл огонь. Прожектор слепил, но охранники были видны четко, и мутант палил по ним, как по мишеням в тире. Аня, по-прежнему прижатая к полу его коленом, чувствовала отдачу от выстрелов. Первый упал. Второй. Третий. Они даже не поняли, что происходит – скорострельность у «Зиг-Зауэра» внушительная, а Шурик оказался метким стрелком.
Но охранников было больше, и Шурик упал одновременно с пятым.
Он рухнул на Аню, дышать стало тяжело, она беспомощно барахталась под воняющим псиной и человеческим потом мертвым телом. Добраться до пистолета. Можно не стреляться, а так же, как Шурик, забрать с собой побольше врагов. Она почти выбралась, когда рядом раздались шаги, и Аню подняли рывком, заломили руки, защелкнули наручники.
– Сука! – Пощечина. – Тварь! – Еще одна оплеуха. – Дррррянь!
– Прекрати истерику, – другой голос. – Возьми себя в руки.
Аню сзади дернули за наручники так, что она переломилась пополам, спасая запястья, и видела только пол и свои босые, донельзя грязные ноги. Горело лицо. «За каждую оплеуху, – подумала Аня, – только выпустите меня, отомщу за каждую. Я не успокоюсь. Я еще за Шурика вам устрою».
Умирать она передумала. Одно дело – уйти из жизни добровольно, в бою, с толикой романтизма, и совсем другое – подохнуть по чужому решению, да еще и каким-нибудь пакостным образом.
– Куда ее?
– К главному. Он, знаешь, очень интересовался, как она выбралась.
Аню повели.
Вскоре выбрались на асфальтовую дорогу, потом свернули
– Посадите ее, – велели бесцветным голосом.
Аню подвели к стулу, усадили и пристегнули к спинке, чтобы не убежала. Она с интересом огляделась.
Глава 10
Встреча
Заметив вооруженных людей, Арамис отпустил корни деревьев, по которым карабкался из оврага, чтобы соскользнуть вниз и уйти с линии огня – ничем помочь Марьяне он уже не мог. Будто в замедленном кино, он видел, как враг нажимает на спусковой крючок.
Кубарем Арамис скатился вниз, измазавшись глиной, как свинья, и, петляя из стороны в сторону, бросился наутек, на бегу выхватил «Беретту». За спиной вполне по-русски выругались, он приник к обрывистому склону ручья, и перед глазами начало темнеть, силы вмиг оставили его.
Ранили в спину? Говорят, что поначалу боли не чувствуется. Но ведь и выстрела не было. Или использовали глушитель? Вроде нет.
Последнее, что Арамис, обернувшись, увидел – врага на склоне, опускающего пистолет.
Очнулся Арамис на поляне посреди леса. Руки были связаны за спиной пластиковыми стяжками, башка гудела, перед глазами двоилось, как после наркоза. Над ним возвышались два автоматчика, рядом валялась Марьяна. Арамис с трудом сфокусировал на ней взгляд: вроде дышит.
Кое-как собрав мысли в кучу, он попытался проанализировать случившееся: их взяли в плен – это раз, два – использовали парализаторы, три – матерились пленители по-русски, значит, есть надежда остаться в живых.
Арамис решил косить под дурачка, перевернулся на спину:
– Мужики, какого черта происходит?
Мужиков было восемь человек, двое караулили его и Марьяну, остальные оторвались от трапезы и повернули к нему головы. Никого из них Арамис не знал, что было странно: он старался дружить со всеми, и знакомых у него было предостаточно.
Один из обедающих проворчал что-то по-английски. Сюрприз!
– Харэ под дурачка косить, – сказал дозорный слева – плечистый, скуластый мужик с выпуклой родинкой на квадратном подбородке, поделенном ямкой на две половины.
– Сейчас ты нам и расскажешь, что происходит, – подключился второй.
Остальные потеряли к Арамису интерес и занялись едой.
– Я, правда, не понимаю, – честно сказал он.
– Неужели? – вскинул брови надзиратель. – Еще скажи, что вы тут бабочек ловили.
Арамис мысленно пнул себя. Тупить нельзя, надо что-то придумывать: ведь не просто так они с Марьяной шли по следам. Выходит, они знают, что Марьяна хорошо осведомлена. Даже если от нее отмежеваться, никто его живым не отпустит – а вдруг она успела поделиться сведениями?