Вопреки желанию
Шрифт:
– Нам не о чем говорить. Я ясно дала это понять в своем ответе на ваше письмо после смерти Себастьяна.
Смерти Себастьяна.
Произнести эти слова вслух было невероятно сложно. Как и признать, что ее брат ушел навсегда, что она никогда больше не увидит его. Но, хуже того, мужчине, виновному в его смерти, хватило наглости сначала проигнорировать ее письма и заданные в них вопросы, а затем вторгнуться на ее территорию, в ее коттедж, нарушить границы ее единственного убежища.
– Вам, может, и не о чем, а у меня есть к вам разговор. – Он подошел ближе. Слишком близко.
– У меня нет желания слушать вас. – Она попросту не хочет говорить с ним. С убийцей своего брата. Она не хочет смотреть на него, узнавать его. Но какой-то первобытный инстинкт захватил ее, и она едва с ним справляется. Чарли изо всех сил пыталась контролировать клокочущую в ней ярость. Потеря самообладания – последнее, что она хочет продемонстрировать, особенно этому человеку.
– Я все равно скажу. – Розелли понизил голос, но было ясно, что он тоже делает все возможное, чтобы сохранить самообладание.
Она вопросительно приподняла бровь, отметив, как он упрямо сжал губы. Ага, она его задела, с удовольствием отметила Чарли, проходя мимо непрошеного гостя и отчаянно мечтая немедленно оказаться под спасительной сенью коттеджа. Она все равно не хочет слушать то, что он намерен сказать.
– Я приехал, потому что Себастьян просил меня сделать это. – От этих слов, произнесенных с сильным акцентом, Чарли замерла как вкопанная.
– Да как вы смеете? – Отбросив всякую сдержанность, она повернулась к нему лицом. – Вы здесь из-за того, что виновны в его смерти.
– Я виновен? – Он шагнул ей навстречу, сократив расстояние между ними до нуля. Его глаза метали молнии.
Сердце Чарли выпрыгивало из груди, колени подгибались, руки тряслись, но ему этого лучше не знать.
– Да, это ваша вина! Вы один за все в ответе!
После этой тирады красивое лицо Алессандро Розелли буквально окаменело, по нему пробежала тень сожаления, но очень быстро эти эмоции сменились холодной яростью.
Он стоял почти вплотную, взирая на нее с высоты своего роста, – Чарли пожалела, что не ходит на каблуках, как раньше, в своей прежней жизни. Она безотрывно смотрела на итальянца, стараясь выдержать его агрессивный взгляд.
– Если бы, как вы говорите, это была моя вина, я бы не стал ждать год, чтобы сюда приехать. – Его тон был холоден, черные глаза пригвоздили ее к месту.
Он сделал последний шаг по направлению к ней и теперь был так близко, что при желании мог бы ее поцеловать. Эта мысль шокировала Чарли, и она едва справилась с желанием отойти от него как можно дальше. Она ведет себя правильно. Единственно возможным образом. Это он во всем виноват. Это он вторгся в ее жизнь, в ее пространство.
– Это ваша машина разбилась, мистер Розелли, – отрезала она.
– Эту машину мы спроектировали с вашим братом. Вместе. – В его голосе послышалась затаенная боль. Или у нее просто разыгралось воображение, и она приписывает ему свою печаль?
– Но тест-драйв проводил Себастьян. – Чарли безуспешно боролась с воспоминаниями, которые
Розелли ничего не ответил, и, пока он молчал, она успела немножко прийти в себя. Сердце бешено колотилось, и где-то в глубине души она давала себе отчет, что не только из-за воспоминаний о Себастьяне. Но и из-за этого человека тоже. Инстинктивно Чарли понимала, что его мужественность пробудила в ней дремлющее женское начало – и она тут же возненавидела его за это.
– Вряд ли гибель перспективного гонщика за рулем вашего прототипа улучшила репутацию компании. – Она безжалостно ранила его словами, бросая вызов. И в то же время ей хотелось убежать и спрятаться – от воспоминаний, от внезапной предательской реакции своего тела на каждый взгляд его дьявольских черных глаз.
Алессандро не шелохнулся. Он отлично владел собой. Лишь глаза таинственно поблескивали, зажигая ответные искры в ее душе.
– Разумеется, – ледяным тоном ответил он. Несмотря на тепло сентябрьского солнца, Чарли поежилась. Казалось, он видит ее насквозь, читает все ее мысли.
Она тяжело вздохнула и на мгновение зажмурилась. Нет, она не может просто взять и расплакаться. Не сейчас. Никогда. Она навсегда покончила с рыданиями. Пришло время двигаться вперед, прокладывать новый путь. Назад дороги нет. Время, когда она представляла команду Себастьяна перед камерами, прошло. Хватит жить воспоминаниями – пусть этот человек и вытащил их за одно мгновение на свет божий.
– Думаю, вам стоит уйти, мистер Розелли. – Она вышла из его тени на солнце, выглянувшее из-за облаков. – Независимо от того, сколько добра вы намерены мне причинить.
Прищурившись, он смотрел, как Чарли разворачивается, чтобы уйти.
– Я здесь потому, что Себастьян попросил меня приехать.
Она помотала головой, стараясь справиться с эмоциями.
– И все же я хочу, чтобы вы уехали.
Ну, или ладно, пусть остается стоять столбом в ее драгоценном саду, она не возражает – она просто хочет убежать, укрыться от человека, который явно привык добиваться всего, чего ни пожелает – любой ценой.
Алессандро прикрыл глаза и вздохнул, когда Чарли через весь сад рванула к открытой двери коттеджа. Истерика не входила в его планы. Еще не хватало. Он решил развернуться и уехать как можно скорее. В конце концов, он выполнил часть обещания, данного Себастьяну. Правда, не добился своего…
– Проклятье! – выругался он вслух и направился вслед за Чарли, топча источавшую сильный аромат лаванду. Каждый раз, когда он оказывался в саду, среди цветов, он вспоминал, как ухаживал за сестрой, восстанавливавшейся после автоаварии. Н-да, сейчас ему эти воспоминания не помогут.
Первое, что он услышал, оказавшись у двери, было недовольное фырканье Чарли. Он не стал стучать, не стал мяться на пороге. Так просто она от него не избавится.
Эта упрямица отвергла приглашение брата приехать в Италию и увидеть автомобиль, над которым они работали, и это порядком его разозлило. Затем, сразу после несчастного случая, он предложил свою помощь и никак не ожидал ледяного приема.