Вопреки
Шрифт:
— Что у тебя происходит?
— Это рабочие моменты, — сухо, уже углубляясь в собственные мысли, перестраиваясь и входя в рабочий режим.
— Все серьезно, да? — натянув одеяло, села на постели, наблюдая, как Марк собирается.
— Не забивай свою голову, это мои проблемы, и я их решу. Прости еще раз.
— Проблемы, о которых ты не хочешь говорить, но из-за них ты который раз срываешься среди ночи.
Он застегнул последнюю пуговицу на манжете рубашки, и с тяжелым вздохом, не выдерживая моего напора, произнес то, от чего неприятный, пробирающий до внутренностей холодок прошелся вдоль моего позвоночника,
— Очередная попытка рейдерского захвата предприятия. Я не могу спокойно лежать в постели, зная, что мои люди могут не разрулить ситуацию.
— Что? Захват?..
После шизофренического веселья на свадьбе Калинина с моими суицидальными мыслями, горячего секса, который полностью стер неприятный осадок чужого торжества, слова о рейдерском захвате казались мне каким-то неправдоподобным сюром. Но они не были сказаны для красного словца, вот совсем не для него.
— Катюш, ты не глупая девочка и, думаю, теоретически знакома с этим термином. Прости, мне правда надо ехать, — снова короткий поцелуй в губы.
Звук захлопнувшейся двери, и я полностью растерянная осталась одна в квартире наедине с тишиной, ставшей вдруг угнетающей и пугающей.
Глава 15
Той ночью после ухода Вернера я почти не спала. Задремала лишь под утро, а в семь уже раздался звук будильника на телефоне. Стоило открыть глаза, как тут же тревога едким ядом медленно начала пробираться под кожу, вызывая и рисуя страшные картины в сознании, сплетенные из предположений и глупых шаблонов, увиденных когда-то по телевизору.
Душ, чашка кофе и попытка все же взять себя в руки. Набрала Марку, но он сбросил вызов, прислав сообщение, что занят и перезвонит позже. Тревога усилилась, грозясь увести меня в жесткое нервное состояние. Наверное, если бы Вернер был последней скотиной, я бы не стала вообще заморачиваться и переживать, но он ни разу за все время ничем меня не обидел, порой, конечно, проходил по краю в своем сарказме, но за черту ни разу: ни шага, ни слова. Неожиданный звук телефона заставил меня вздрогнуть и нервно щелкнуть по кнопке, убавляя громкость до минимума, уже после переводя внимание, на имя, высветившееся на дисплее. Звонила Вера. Я взглянула на часы и, выругавшись, приняла вызов. Рабочий день начался час назад, и надо было заканчивать с рефлексией и втягиваться в процесс. Вызвав такси, отправилась домой, максимано решая по пути рабочие вопросы через телефон.
Вернер написал лишь к вечеру, прося приехать к нему. Желание заартачиться было большое, но не успела; следом за первым его сообщением пришло еще одно, с одним словом «Пожалуйста», и взбрыкнуть внезапно расхотелось. Не зря же нас в детском возрасте родители учат, что подобные слова являются волшебными. Видимо, что-то в этом есть или все оттого, что фонило даже из смс, что Марк за*бался и тащиться ко мне через полгорода ему сегодня не по силам. Отправив сообщение с согласием, вызвала такси и начала собираться.
Встретил, распахнув дверь квартиры, моментально сгребая меня своими ручищами и захватывая в сладкий плен мои губы.
— Вернер, — разрывая поцелуй, — может, хоть разуться дашь? — он улыбнулся и, коротко поцеловав, отступил на полшага, предоставляя
— Как твои дела? Все разрешилось? — оторвавшись от его рта, но все еще обнимая.
— Более-менее. Я все еще владелец фабрики, но крысу, что сливает данные так и не вычислили.
— Это не первая попытка, да? — предположила, уже читая ответ в его взгляде.
— Уже со счета сбился, если честно. Сначала с рынка выжать нас хотели, теснили под видом здоровой конкуренции. Хотя, ничем здоровым там и не пахло. А теперь к другим методам перешли, более наглым. Отчаянье — дело такое, порой толкает на необдуманные и рискованные поступки.
— Ты знаешь, кто это делает?
— Догадываюсь. Точно сказать трудно; есть три претендента, кому выгодно нас слить, но кто именно из них, пока определиться не могу. Мало данных, действуют они не напрямую, только через третьих лиц.
— Грязное дело чужими руками.
— Именно.
— Я рада, что с тобой все хорошо!
— Это приятно слышать, — и снова губами по губам, но уже без напора: нежно, ласково, пробирающе. Медленно разжигал томительный огонь в венах, давая надежду, что фундамент крепок и надежен, и что все так и останется в рамках нормы. Я поверила, доверилась и уверовала в его силу, ум и способность выбраться из этой ямы.
***
В пятницу Марк потащил меня на очередное сборище толстосумов, которое проходило в новом художественном центре, гордо именуемом “Арт-пространство”. Во времена моего детства тут располагалась галерея художественно-изобразительной школы искусств, а теперь это была площадка для проплаченных выставок бездарных, но очень продаваемых, продвигаемых и, якобы талантливых молодых художников. Судя по мазне, висевшей на стенах, живописи они учились на вебинарах через интернет, удаленно. Но на мое «фи» Марк с улыбкой ответил, что это не цель, а скорее средство наладить нужные контакты, прощупать почву и увидеть лица конкурентов, дабы оценить и проанализировать реальное положение дел.
— Александр Павлович будет с Анной Дмитриевной, тебе будет с кем поболтать, — произнес Марк, предлагая свою руку, когда мы входили в холл центра.
— Вернер, — натянув на лицо маску с фальшивой доброжелательностью, прошипела я в его сторону, — я такими темпами сопьюсь, ей Богу. На твоих сборищах трезвой быть нереально, ибо уровень лицемерия и гадливого пафоса зашкаливает настолько, что хочется плюнуть, если не каждому в лицо, то через одного точно.
— Я разделяю это твое желание на все сто процентов, но работа обязывает, — он с пониманием улыбнулся и сжал мою руку, отмечая взглядом уже спешащую к нам семейную пару, далеко не молодую, но явно состоятельную.
Спустя час, кроме отвращения и желания поскорее покинуть это сборище, я ничего не испытывала. Мышцы лица болели от фальшивой улыбки, голова — от стараний приглашенного оркестра, а ноги — от высоких каблуков туфель. Скрывать свои реальные чувства было все сложней, как и улыбаться всем, с кем разговаривал Вернер. А еще все чаще возникало неприятное чувство в области затылка, словно кто-то настойчиво наблюдал за каждым моим движением. Это заставляло меня нервничать и напрягаться.
— Катя! — Анна подошла к нам, дружески прикоснувшись ладонью к моей руке.