Вопрос веры

Криптонов Василий Анатольевич

– Папа, - начала Вероника таким до непривычности робким голоском, что я затрепетал.
– Я...

– Встать, - проскрежетал голос Фантома.

Вероника подняла взгляд и побледнела: ее отец смотрел на Джеронимо. А Джеронимо смотрел в сторону.

– Папа, - чуть тише сказала Вероника, - пожалуйста, выслушай...

– Вы там звук включили, отребье обдолбанное?
– рявкнул Фантом.
– Почему-то этот щенок не слышит приказа. Я повелел встать!

Вероника закрыла глаза, Джеронимо стиснул зубы, а я... Мой эмоциональный двойник дал отмашку.

–

Послушай меня, страхожопина салатовая, - начал я, - неужели ты всерьез полагаешь, что на тебя у кого-то в здравом уме встанет? Разве что какой-нибудь повредившийся гринписовец с удаленными тремя четвертями мозга и под терминальной дозой "виагры" может явить интересующую тебя реакцию. Тогда как у твоего сына есть мозги, уж такие-то подробности заботливый папаша вроде тебя должен знать. Кстати, раз уж заговорили о генетике: ты уверен, что твои радиоактивные причиндалы вообще имеют хоть какое-то отношение к людям, здесь находящимся - кроме дона Толедано, разумеется, о ваших шалостях тут каждая собака знает? Не пойми превратно, просто я вижу фонящую зеленым уродливую и тупую мумию, которая утверждает, что является отцом одной из самых красивых девушек и одного из самых умных парней в мире. У меня в голове звенит звоночек, а он срабатывает лишь тогда, когда кто-то пытается меня наеобмануть. Ты, кстати, родителей своих помнишь? Твоя мама была такой толстой, что ее прозвали мегатонной бомбой, и когда твой папа бомбардировал ее своими ядрами по жирной...

– Убить его!
– Вопль Фантома, к счастью, ограничился довольно-таки дохленькими динамиками телевизора, и от этого весь ужасающий эффект сошел на ноль.
– Пристрелите гаденыша сейчас, чтобы я видел его мозги!

– И меня!
– подскочил Джеронимо.
– Меня тоже! Можно мы умрем, обнявшись с моим другом, без всякого неприличного подтекста?

– Другом?
– Фантом заскрежетал фальшивым смехом.
– Да кому ты нужен, щенок? Он использовал тебя, чтобы спастись из клетки, вот и все.

Я рассмеялся. Мы вместе с моим двойником рассмеялись - вполне себе искренне.

– Хорошая попытка, мистер Чернобыль, но троллинг в этом мире - моя прерогатива. Так вот, вернемся к твоей толстозадой мамаше. Однажды твой папа сказал ей: "Дорогая, твои ляжки такие жирные, что моя ядерная боеголовка не может дотянуться..."

– Я же велел его убить!
– грубо перебил меня дон Альтомирано.

Толедано колебался. Он кусал губы, прятал взгляд, не знал, куда деть руки. В общем, всем своим видом так и кричал: "Я колеблюсь!" Собственно, все остальные тоже колебались, памятуя угрозу Вероники, и только неутомимый Франциско прилежно и бесперебойно продолжал крутить педали, обеспечивая трансляцию.

Я вдруг проникся сочувствием к дону Альтомирано. Никак-то ему не удавалось произвести должного эффекта. То пришлось взирать на меня с экрана планшета в задымленном помещении, то наркоман на велотренажере... Благо он хоть его не видит, а то совсем бы расстроился.

"Эй!
– сурово сдвинул брови мой эмоциональный двойник.
– Никакой жалости к еде!

Тут тебе не "Сумерки", тут все серьезно!" И я подавил жалость.

– Толедано!
– прорычал Фантом.
– Или ты сейчас убиваешь этого грязноротого ублюдка, или я отдаю моим людям приказ уничтожить твой дом!

Дон Толедано нехотя потянул из кобуры пистолет...

– Нет!
– Вероника, пинком повалив передний ряд стульев, встала передо мной, закрыв, насколько позволял ей рост и комплекция, и от папы, и от дона Толедано, который с облегчением остановил движение.
– Ты что, совсем меня слушать не собираешься? Я тебе что, больше не нужна?

Фантома перекосило как ребенка, который уже почти схватил конфету, но тут жирная мамаша поймала его за руку и сказала: "Сначала - суп!"

– Что за глупости?
– проворчал он.
– Разумеется, ты мне нужна. Ради чего бы еще я...

– В таком случае ты будешь меня слушать и сделаешь так, как я скажу!
– В порыве чувств Вероника топнула ногой, и выглядело это столь по-детски, что я невольно прослезился.
– Никто здесь никого не убьет, ясно тебе? Николас останется здесь, и Толедано гарантирует ему безопасность. А Джеронимо вернется со мной, и безопасность ему гарантируешь ты. В противном случае я пройду облучение, но первым и единственным домом, который уничтожу, будет домом Альтомирано.

В воцарившейся тишине так буднично прозвучал капризный голос Джеронимо:

– А можно я останусь с Николасом? Обещаю, что мы будем вовремя ложиться спать, чистить зубы и все такое...

– Нет, - отрезала Вероника, глядя на отца.
– Брата я здесь не оставлю.

Здорово. Меня, значит, можно. Хотя действительно - кто я ей такой? То мимолетное мгновение на балкончике было-то всего лишь попыткой в последний раз ощутить человеческое тепло. Попыткой, которую я самонадеянно обломал...

– И кто же он для тебя?
– Фантом будто мысли мои прочитал.
– Друг? Любовник? Забавная комнатная собачка?

– Никто, - отозвалась Вероника.
– Просто...

– А ну еще раз!
– повысил голос Фантом.
– Ты идешь поперек моей воли, не просишь даже, а требуешь, угрожая гибелью дома, и все из-за "никого"? Так не пойдет. Я хочу услышать правду.

И все взгляды обратились к Веронике. Я тоже с любопытством изучал ее затылок. Хотя мне, чуждому эмоций, было ясно, какой ответ она даст. Даже интересно, как отреагирует мой двойник.

– Друг, - тихо сказала Вероника.
– Теперь уже, наверное, единственный.

Двойник на радостях сделал сальто, но тут же сник под моим тяжелым взглядом. Да, такая она и есть, френдзона. Кажется, что ты делаешь шаг вперед, хотя на самом деле отбегаешь в сторону. В такие минуты я от души радуюсь, что не испытываю эмоций сам. Тоскливое, должно быть, чувство.

– Твой друг нанес мне оскорбление, - молвил Фантом.
– Пускай он извинится.

Меня, честно говоря, переполняло. Вероника пыталась что-то сказать, но я отодвинул ее, бухнулся на колени перед телевизором и заголосил: