Вопрос

Азимов Айзек

— Ну и что с того?

— Сколько осталось до того, как он оживет? Насколько сложнее, насколько больше он должен стать? В какой момент он перестанет быть машиной и превратится в мыслящее существо? Должна же быть какая-то грань.

— Это

тебя в метафизику понесло. С таким же успехом можно беспокоиться насчет того, а не примется ли пианино писать свои собственные симфонии, если его с каждым разом все лучше и лучше настраивать.

Бен снова обвел подозрительным взглядом нависшую над ним сложнейшую машину, вернее, ее внутреннюю оболочку. Миллионы и миллионы тонн великолепно организованной материи… Наверняка наступит момент, когда слово «машина» уже нельзя будет применять к тому, что их сейчас окружает.

Мультивак продолжал хранить молчание. Как правило, результатом его «отдыха» становилась мешанина обрывочной информации, клубок абсолютно отвлеченных взаимосвязей. Но периодически он весьма удачно соединял друг с другом абсолютно разрозненные факты, и от этих случайных соединений весь ученый отдел вставал на уши.

Однако на сей раз он родил на свет лишь замечание относительно Джорджа Вашингтона. И ничего больше.

«И все-таки он размышляет, — подумал про себя Бен и поежился при мысли об этом. — Размышляет над чем-то очень-очень важным».

Джо Чиалли с кряхтеньем поднялся с табуретки.

— А кстати, ну, допустим, оживет он — как

ты это определишь? Или он должен будет сразу превратиться в прекрасного принца?

— Никак, — буркнул Бен, — Ладно, хватит болтать, пора уже переводить Мультивак в рабочий режим.

И это он сделает с радостью. А еще с большей радостью вырвется отсюда во внешний мир, когда закончится его недельная смена. Он наконец-то выйдет из этой машины… или что там оно еще.

Они проследовали к одной из главных секций и проверили настройки — один рычаг должен был автоматически заставить переключиться все подобные рычаги во всех остальных главных секциях, которых насчитывалось уже больше сотни.

Бен уже было потянулся к рычагу, но вдруг так и замер с висящей в воздухе рукой.

Мультивак снова заговорил.

Слова величаво катились по коридору, порождали эхо и снова накатывали тяжелыми волнами на двух людей, которые с побелевшими лицами таращились друг на друга. А затем Джо потянулся к рычагу, усилием воли заставил свои пальцы сомкнуться вокруг рукояти и переключил его в рабочий режим.

Голос Мультивака разом смолк.

Но Бен продолжал слышать его.

Он слышал, как Мультивак повторяет снова и снова одни и те же слова:

КТО… Я… ТАКОЙ………… КТО… Я… ТАКОЙ…………… КТО… Я… ТАКОЙ……………… КТО… Я… ТАКОЙ………………… КТО… Я……………………