Вор и убийца
Шрифт:
— В конгрегации ранее не фиксировались подобные случаи, — отец Криг задумчиво почесал подбородок.
— По прибытию к нашим братьям мы непременно опишем случившееся в мельчайших подробностях, — уверил его Велдон.
— Доберемся ли к ним? — тихо произнес старик, и снова присел у мертвой. Инквизитор принялся осматривать её, дюйм за дюймом, стараясь запечатлеть малейшие детали для переноса на бумаги. От них, сложенных в стопочки, аккуратно подшитых, и уберегла меня сдержанность. Пускай пишут свои отчеты без Николаса Гарда. Лишнее внимание конгрегации Вселенской инквизиции еще никому не шло
Томас Велдон велел крестьянам отпустить члены мертвой и собрать всех покойников у кладбищенской ограды.
— Наш долг предать всех земле, — сказал инквизитор.
День близился к концу. Быстро смеркалось.
Мы так и не покинули окраину заброшенного кладбища. Рытье могильных ям для тринадцати мертвецов одной лопатой на два десятка человек вышло делом неблагодарным, а достаточное количество лопат появилось лишь к полудню. Горцы раздобыли их на окрестных хуторах, несмотря на протест Тейвила. Он опасался, что посыльные наткнуться на имперцев. Обошлось, хотя тревога лейтенанта являлась отнюдь не безосновательной, ведь убрались от Бранда и тем паче от андарова хутора мы не далеко. Однако ж без инструмента похоронить жертв ночного побоища мы не могли. К моменту возвращения посыльных с пятком лопат вырыли лишь две могилы.
К вечеру за невысокой каменной оградкой появился ряд новых аккуратных насыпей. Первой упокоилась тень. С отсечением головы, колом в сердце и особой молитвой о Спасении и Прощении заблудшей черной души. Таким же образом земля приняла и остальных. По мне, их надлежало хоронить как обычных покойников; тем более Андара, павшего от моей руки. Но инквизиторы не думали менять обряд, горцы же не роптали и, благоговением слушая молитву, кто-то из них отсекал убитому товарищу голову или вбивал осину в грудь. Сумеречье.
Мертвые спят в земле, а живые на земле. Все, кто мог, уже видят сны. К окончанию погребения люди буквально валились с ног — длинный дневной переход накануне, страшная бессонная ночь и непростой день после забрали силы без остатка. Рядом закутались в плащи трое драгун и граф Геринген.
События прошлой ночи сложились таким образом, что пленник стал частью нашей маленькой группки в окружении горцев. Волей-неволей ему пришлось держаться нас, а нам принять его. Огбургец отныне не связан и даже вооружен, но только благодаря заступничеству Тейвила, его солдат и меня да безразличием к сему обстоятельству отца Томаса. А мы приобрели еще один клинок на случай, если холодное перемирие все-таки перерастет в горячую стычку.
Никто из горцев не собирался отказываться уговора, по крайней мере, пока. Но я переоценил жадность крестьян. Взгляды исподлобья, перешептывания за спиной и злоба, что порой вспыхивала в глазах при встрече со мной или Герингеном, давали множество поводов задуматься. По всему видать, мужички сговорились порешить меня, как получат свои монеты.
Я тронул палкой костер. В почти сгустившуюся темноту полетели искры. Первым быть на часах жребий выбрал меня. Люди из отряда Андара самостоятельно разбились на четверки для посменного караула ночью, и на нас при этом рассчитывали. Можно было бы падать в сон. Но наступит ли утром пробуждение? Не озарит ли рассвет перерезанные горла? Без лишних
Ночь обещала быть тихой, не очень холодной и, надеюсь, спокойной. Новый лагерь разбили в стороне от прежней стоянки. Чтобы не ночевать на впитавшей человеческую кровь земле. В сгущавшихся сумерках захрапел конь. Лошадей удалось найти всех, они недалеко разбежались по округе. Тем более, как ни старались, но ни одного свежего волчьего следа так и не обнаружили, а среди горцев читать звериные следы умели все. Вой слышал каждый, но отпечатков лап нет. По случаю Томас Велдон произнес перед крестьянами короткую речь о черном ведовстве и снова заставил помолиться.
Будь он неладен, этот инквизитор! Похоже, идет прямиком к нашему костру. Я чертовски устал и не желал разговора ни с кем. Хоть бы явился сам Господь Бог!
— Гард, я хочу поговорить с тобой.
— Что у вас? Не спится?
Пришлось подняться. Раздражения я таить не стал, слишком мало сил для учтивости.
— Это все не ради тебя, — без обиняков начал инквизитор, когда отошли подальше от посторонних ушей.
Я скрестил руки на груди. Если церковник надумал поговорить начистоту, пускай продолжает. У меня нет мыслей, что ему нужно на сей раз.
— Не ведаю, зачем ты убил Пола…
— Он хотел подстрелить пленника. Я не мог допустить, чтобы он убил безоружного, — пришлось врать; незачем посвящать инквизитора в мои замыслы.
— Ты лжешь, вор, — монах с нажимом произнес последнее слово.
Взор отца Томаса встретился с моим взглядом. Я приготовился к потоку обличений, но инквизитор не стал докапываться до истинных причин выстрела в Андара, вернувшись к начальной теме разговора.
— Мы вспомнили о вергельде по иной причине, — Томас Велдон скривился, вспоминая о собственном попустительстве полузабытым, но еще живым традициям Загорья. — Я попросил отца Крига помочь ради Лилит.
— Не понимаю, — я не лукавил и в самом деле не видел связи между дочкой убитого моей рукой и мной.
— Она не могла находиться здесь после смерти… отца, — последнее слово непросто далось инквизитору, — Но она должна быть со мной!
Вид инквизитора сделался жалок. Родительские чувства взяли верх над долгом. После пострижения в монахи у него не могло быть дочери. На худой конец, он должен был отказаться от нее, отправить в приют и забыть.
— Все же, причем тут я?
— Ты, Гард, — церковник взял себя в руки, он снова стал похож на непреклонного инквизитора, — не просто заплатишь выкуп за убитого. У Лилит больше нет родни, и отныне ты ответственен за её судьбу. Покуда она не выйдет замуж.
— Хотите, чтобы я раздобыл деньги и для нее?
— Она обойдется и без твоих монет, вор, — процедил монах. Его взгляд буквально буравил меня.
— Чего же вам нужно? — кажется, я вспылил.
— Тише, Гард. Все просто. Пока ты рядом со мной, она тоже здесь. Ты переправишь меня в Ревентоль, а значит и её тоже!
Пальцы церковника судорожно сжались на перекинутом через плечо ремне дорожного ящичка, с которым монах не расставался ни на мгновение. Средь горцев уже начали ходить пересуды о его содержимом.