Вор и убийца

Куц Сергей

До поворота с десяток футов. Если там люди, что им скажу, как пояснить свое присутствие около бойни? Притом, вооруженного до зубов! Я опять, как ночью, решил продвигаться вперед вдоль кромки деревьев. На мокром снегу виднелись собственные следы, оставленные прежде.

Людей на дороге не обнаружилось, чему в нынешних обстоятельствах я был даже рад. У припорошенных холмиков, трупов наших лошадей, стояла еще одна. Осёдланная пегая кобыла с опущенной головой. Сделав несколько шагов, я был встречен очередным, теперь приветственным ржанием. Тряся головой и фыркая, лошадь скорым шагом направилась прямиком ко мне.

Возбужденное животное била мелкая дрожь.

Прислонив стволы к осине, я взял кобылу под узды, и, тихо приговаривая, погладил ее по морде. Лошадь успокаивалась на глазах. Ночью тоже натерпелась лиха, но как будто цела и не загнана. Она для меня, что послание небес, на двух ногах далеко не уйти.

Умиротворив лошадь, приступил к более тщательному осмотру. Простая добротная армейская упряжь, чуть припасов на пару дней в дороге и пустой чехол для аркебузы на деревянном каркасе, обтянутом кожей. Кобыла принадлежала кому-то из крысоловов. Я отвязал притороченный к седлу мешок с овсом. Торба полна на половину; как раз, чтобы покормить коня. Надев мешок на голову лошади, вскрыл другой, поменьше, который привязали к седлу с другого бока. Немного вяленого мяса продолговатыми полосками и краюха ржаного хлеба очень кстати. Я с удовольствием завтракал, изредка запивая маленькими глоточками бренди из второй фляги.

Без мороза под шерстяным плащом почти не холодно, только зябко немного. Недостаток тепла компенсировался бренди. С ветки на голову упала большая капля, я провел рукой по волосам. Не хватает капюшона на плаще или шляпы, которая осталась в укатившей повозке. Было очень влажно и, кажется, скоро дорогу и лес обволочет туманом. Тишина, окутавшая лес, скорее умиротворяла, чем нагоняла тревогу или тоску.

Когда с едой было покончено, снял с лошади торбу. Кобыла совершенно успокоилась и смирно стояла, опустив шею. Я тоже нагнулся, зачерпнув немного мокрого снега, и засунул его в рот, от соленого мяса хотелось пить.

Куда направиться? Я размышлял над дальнейшими действиями, перезаряжая аркебузы: за ночь порох должен был отсыреть. Идею пуститься по следам инквизиторской телеги отмел прочь сразу. Прежде, чем нагоню их туман съест колею в снегу да и сам выпавший снег. У обочины уже темнеют первые проплешины.

Как там говорил Рой? Идем на северо-восток к стоянке Манрока, что у местечка Дорнок? Я хорошо запомнил слова толстяка, только название городка ни о чем не говорило. Пожалуй, стоит вернуться в Бранд, чтобы оттуда добраться до цели. Это лучше, чем блуждать незнамо где, без представления, куда ехать. Без денег, в конце концов! Не обворовывать же мне встречные хутора, а в большом городе я легко устроюсь и даже найду проводника, коль будет нужно.

Нисколько не беспокоило и наличие в столице Загорья стражи, которая после побега из тюрьмы арестантов и двух убитых надсмотрщиков всяко злее, чем в обычные дни; при том, что в городе еще нет вестей про отряд крысоловов. Но я ночная крыса и точно отыщу крысиные ходы в Бранд, там переведу дух и после отправлюсь дальше. К тому же ищут пару беглецов, один из которых приметен лишним весом, а я буду один.

Есть еще одна причина для возвращения в Бранд. Это Джон Шрам. С ним не заладилось с первой встречи, но арниец не пожалел своей головы, чтобы Акан и я ушли. Теперь у меня новый долг, а Харуз не прощает неоплаченных обязательств. Шрама нужно выручать!

— В Бранд! — произнес я и, устроившись в седле, ударил стременами о бока кобылы, та послушно тронулась в путь.

Минуя злосчастное место страшной смерти губернаторских наемников, смотрел только вперед. Внимание привлёк

торчавший из снега предмет с круглыми краями. Я даже спешился и не ошибся! Это была шляпа моего любимого фасона: с широкими круглыми полями. Следов крови на черной ткани нет. Стряхнув снег, я немедленно взгромоздил ее на голову и вернулся в седло.

В плаще и шляпе чувствовал себя превосходно! Кожаные сапоги тоже не подвели, за все время ни разу не промокнув. Недоставало лишь перчаток, зато в чехле дремлет заряженная аркебуза, другая в руках и перекинута через круп лошади, а поясной ремень приятно отягощен сталью.

Смеркалось чересчур быстро, я с беспокойством смотрел на небо и раз за разом понукал кобылу скакать быстрей. Провести вторую ночь в Загорье без крыши над головой решительно не собирался.

Днем я часто возвращался к воспоминаниям о пережитом кошмаре и не мог найти ответа на вопрос, почему испытал столько страха. Несколько раз моя воля едва на сломалась, я обливался холодным потом и шептал слова молитвы! А ведь я вор! Пират! Не раз доводилось смотреть смерти в глаза и драться за собственную жизнь, стоял перед трибуналом на ревонтольской площади Правосудия, но никогда не пронимала столь леденящая жуть. Разве что упокоение упыря по дороге в Бранд опалило душу таким же ужасом. И там, и здесь нежить. Признаться, трусом себя не считал, но страху испил полную чашу. Страх. От живых мертвецов веет страхом, который парализует и растаптывает силы к сопротивлению.

C досады крепко выругался. Кровь и песок! Не о том думать сейчас надо. По моим прикидкам, Бранд недалеко, однако признаков близости большого города нет. Я давно ехал по дороге, связывающей Бранд и аббатство инквизиторов. Ещё утром свернул на Путь проклятых с проселка, на который увел Рой, и с тех пор на дороге не встретилось ни одного человека. Кабы не несколько приметных мест по маршруту первого путешествия, которые случайно отложились в памяти, показалось бы, что заблудился.

Но нет, я был уверен, что еду в обратную сторону именно по дороге на Маунт. Отчего же та пуста? Я не успеваю добраться до темноты к городу! К полудню большая часть выпавшего снега растаяла, дорога размокла почти на всем протяжении пути. Я пускал лошадь рысью гораздо реже, чем хотелось бы этого.

Неожиданно грохнули выстрелы. Сначала два, практически одновременно, после еще несколько. Я осадил кобылу и с тревогой проверил, как выходит из чехла вторая аркебуза. Стреляли рядом; даже показалось, что ветер донес до меня отголоски чужих криков. Загорье — опасное место, а, когда оружие есть у каждого, попусту не стреляют. Впереди что-то происходит, и дорога ведет именно туда. Так или иначе, темнело на глазах, а ружейная пальба означала, что там люди. Люди лучше одинокого путешествия под луной к северу от Долгого хребта.

Передо мной начался сухой участок дороги, и лошадь снова перешла на рысь. Скакал недолго, прямо по направлению недавней пальбы. Путь проклятых в этой части другими дорожками и тропами не пересекался, и я скоро услышал возбужденные голоса. Когда за очередным изгибом дорожной колеи показались два десятка спешившихся всадников, одетых в охотничьи куртки, перевел кобылу на шаг, меня пока не заметили.

На земле лежали два человека в красных мундирах, еще одного окружила плотная толпа. Отсюда, в сотне шагов, было похоже, что на служивых мундиры драгун. Один из королевских солдат упал в лужу на обочине и скорей всего был мертв, он не шевелился, рядом безучастно стояла пара охотников. Третьему оказывалась помощь.