Вор под кроватью
Шрифт:
В отличие от менеджеров по продажам или, скажем, свободных коммивояжёров мы также не зависим от доброй воли наших потенциальных клиентов. И хорошо, я скажу, и слава богу, потому что доброй воли от наших клиентов всё равно не дождёшься; в нашем деле самое главное, чтобы клиенты знали о нас как можно меньше, а в идеале — лишь то, что мы недавно их навестили. И нам не надо изобретать новые ходы для расширения бизнеса, не надо общаться с поставщиками, и никакой алчный домовладелец не сможет поднять цену на аренду офиса, поскольку у нас его, ребята, попросту нет.
Даже пресловутые кризисы и экономические спады, как местные, так и мировые, не сильно влияют на нашу работу.
Да, чуть не забыл — нам не нужны лицензии, не надо вступать в профсоюз, платить взносы, заполнять бесконечные формы. Однако не стоит забывать, что и пенсия нам не полагается, а поскольку мы не платим налогов, медицинская страховка тоже не для нас, и, когда мы состаримся, государство не возьмёт нас бесплатно в дом престарелых. Больничный не оплатят, отпуск тоже. Медицинской страховки нет — впрочем, это я уже говорил. По сути дела, вы остаётесь один на один с большим и враждебным миром.
Что ж, зато и в офис вам не надо торопиться к девяти утра, и не надо работать по сорок часов в неделю. Даже если принять во внимание время, потраченное на изучение предмета и разведку, вы вряд ли наберёте сорок рабочих часов за целый месяц, а то и за два. В нашем деле просиживать штаны нет никакого резона, как только вы определились с выбором, действовать надо быстро, точно и безошибочно. И лучше не смаковать процесс, а то результат вас может и не порадовать. Основная мысль: хватай что попало и как можно резвее убирайся с места преступления.
Ну что же, мне кажется, я сделал нашему ремеслу отличную рекламу. Даже недостатки — отсутствие отпусков и больничных, а также некоторая неопределённость с пенсией — являют собой грани романтического образа благородного бандита-одиночки, проходящего дорогой своей сугубо индивидуалистической жизни, сунув руки в карманы, надвинув шляпу на лоб и слегка ссутулив плечи. Так и слышишь переливы банджо на заднем плане и хрипловатый голос какой-нибудь кантри-звезды, советующий бросить тёплую и скучную жизнь в Нью-Йорке и махнуть куда-нибудь в Монтану, чтобы там пасти коров как настоящий мужчина.
Теперь опять вернёмся к минусам. Если вы всё-таки решили избрать путь порока и грабежа, то помните: вы никогда не сможете чувствовать себя полноценным членом общества, работающим на благо своей страны, поскольку таковым не являетесь. И даже если вам удастся отмахнуться от чувства вины (оно часто мучает тех, кто присваивает себе чужое имущество), даже если вы, выступая на стороне Прудона, заявите, как он, что «собственность есть кража» сама по себе, вы всё равно не сможете похвастаться своими достижениями. Никому.
Возьмём, к примеру, рабочего — он, проходя мимо небоскрёба, может с гордостью сказать: «Я его строил!» Гинеколог, проклиная растущие цены страховок от судебных исков пациенток, может тем не менее утешать себя количеством младенцев, которым он помог появиться на свет. И повар в ресторане, и бармен, и проститутка, и даже наркодилер могут с гордостью утверждать, что они работают на благо человечества — ведь их задача состоит в том, чтобы приносить людям радость.
Но не мы, воры. Что нам остаётся? Мы даже не можем похвастаться результатами нашего кропотливого труда.
Понимаете, что я имею в виду? И это ещё не самое страшное.
Самое страшное в нашем деле — то, что нас могут поймать. А когда поймают, неизбежно сунут в тюрягу.
Я не знаю вас лично, но допускаю, что вы можете иметь идеализированное представление о том, как устроена тюрьма. Возможно, вы думаете, что в тюрьме у вас дошли бы наконец-то руки, чтобы прочитать полное собрание сочинений Пруста. Наверное, вы смотрели дурацкие сериалы по телику о романтичном тюремном братстве или о том, как легко организовать из тюряги побег. Может, вам кажется, что было бы круто подраться в столовой и защитить какого-нибудь хилого негра от тюремных паханов. Забейте на это, мужики, выбросьте дурь из башки. Я сидел всего лишь раз, слава богу нашему, да и не нашему тоже, — и мне хватило на всю оставшуюся жизнь.
Потому что в тюрьме — отвратно, тошно и просто ужасно. Свобода, которой мы, воры, так гордимся, в тюряге отсутствует напрочь, тебе с утра до вечера приказывают, что делать. Охранники хамят, да и сокамерники обычно подбираются не слишком добродушные. Оно и понятно, если узнать, за что они сели. В общем, могу сказать, что в метро в час пик толпа выглядит гораздо приятнее.
Да, и у вас не возникнет желания читать ни Пруста, ни «Войну и мир», или что там ещё вы всю жизнь мечтали прочитать. Ну да, времени-то, конечно, в тюрьме вагон, вот только в камере всегда шумно, и днём и ночью кто-то орёт, кто-то ругается, кто-то стучит ногами, двери хлопают, в общем — не сосредоточиться. По большому счёту там и поговорить не с кем — просто сиди да помирай от скуки.
А если вообще отвлечься от морализаторства, так воровство в принципе не имеет смысла. Я и сам знаю, что мне пора завязывать, и поверьте, пытался. Даже не вспомню, сколько раз я давал себе обещание исправиться. Одно время даже сумел продержаться пару лет, но затем по случаю грабанул квартирку, и снова понеслось. Это зависимость, понимаете, и пока ещё никто не разработал программу «Избавляемся от воровской зависимости за 12 шагов». Обидно! Думаю, я мог бы основать «Общество анонимных воров», ха-ха, даже не надо было бы искать подходящую церковь, где нам разрешили бы собираться. Мы могли бы взломать любой пентхаус.
Но пока я ещё в деле, единственное, что мне остаётся, — это стараться не забывать тюремные уроки. И состоят они не в том, чтобы, как нас учили там, «не украсть у ближнего своего», а в более коротком и практичном лозунге: «Никогда не попадайся!»
Лучший способ не попасться — свести риск к минимуму, а чтобы добиться этого, нужно постараться оценить потенциальное дело заранее и как можно тщательнее распланировать операцию. Возьмём, к примеру, мой проект ограбления дома Мейпса. Мне сообщили некую полезную информацию, расположение сейфа и вероятность нахождения в этом сейфе наличных денег, видимо не заявленных в налоговую инспекцию, из чего следует, что хозяин не будет склонен оповещать полицию об их исчезновении. Я заранее выяснил, кто обитает в доме: только сам Мейпс и его жена, дети давно выросли и разъехались. А ещё удостоверился в том, что у супругов куплен сезонный абонемент в Метрополитен-оперу, и, значит, скорее всего, в пятницу вечером их не будет дома. Я не поленился заехать в Линкольн-центр и посмотреть длительность спектакля — по всей вероятности, он закончится не раньше полуночи.