Вор под кроватью
Шрифт:
В банке я сел за столик и заполнил карточку, тщательно расписавшись «Уильям Джонсон» — под этим именем я снимал ячейку. Я специально выбрал совершенно нейтральное имя, которое сразу вылетало бы из головы клерков. Мне же не грозило его забыть, потому что я знал одного Уилла Джонсона — он был моим наставником в те далёкие времена, когда мы бегали с деревянными пистолетами и назывались бойскаутами, — хороший был мужик!
Девушка-клерк видела меня в первый раз, но, сравнив мою подпись с другими подписями на карточках, без звука провела меня в хранилище, мы вместе вставили наши ключи в замки и вытащили ящик. Мой ящик был больше
Мисс Чанг провела меня в маленькую комнату, где я запер дверь и перегрузил все сто двадцать пять тысяч долларов из кожаного дипломата, который принёс с собой. Моя доля составила сто тридцать пять тысяч, но часть я уже потратил, а оставшиеся деньги лежали в ванне Кэролайн, засыпанные наполнителем для кошачьего туалета.
Когда я выходил из банка, в дипломате у меня оставалась только доля Марти — около тридцати пяти тысяч, из неё я решил заплатить ещё за одно такси, которое доставило меня к магазину. Я отпер двери, но не стал выносить на улицу столик: было одиннадцать, всё равно через час пришлось бы затаскивать его обратно. Кэролайн уже покормила Раффлса, но маленький подхалим всё равно пошёл нарезать круги вокруг моих ног, урча во всё горло, в надежде выманить у меня ещё немного его любимого корма «Девять жизней». Обычно такая кошачья политика работает, но в этот раз я был непреклонен.
Открыв дипломат, я достал материалы, которые Кэр скачала с нескольких сайтов и распечатала для меня. Я просмотрел их утром, но некоторые заслуживали более пристального внимания, чему я и посвятил следующий час, а вокруг царила полная тишина. Только в начале первого звонок на двери прозвенел, возвещая о приходе покупателя.
— Добрый день, — поздоровался я, не поднимая глаз. — Заходите, осмотритесь и дайте мне знать, если вам что-нибудь приглянется.
— Это вряд ли, Берни. Насколько я вижу, в твоём магазине нет ничего интересного — одни пыльные книги. А ты что читаешь?
— Да тоже ничего интересного, Рэй, та же печатная продукция, только без обложки. — Я аккуратно сложил листы и отодвинул в сторону.
Рэй отчаянно скосил глаза, пытаясь рассмотреть, что на них написано, не поворачивая при этом головы, и тут его взгляд упал на дипломат.
— О, какой симпатичный чемоданчик, — заинтересовался он. — Кажется, я его уже раньше видел.
— Возможно. Он у меня много лет.
— У тебя там, наверное, сидит пара кроликов?
— Пара кроликов? В дипломате?
— Я уже сказал, что видел его раньше, и каждый раз ты вытаскивал оттуда по кролику. Если снова захочешь повторить фокус, только свистни — мне не хотелось бы такое пропустить.
— Вряд ли, дружище, — ответил я. — Но если кролики появятся, дам тебе билет в первый ряд.
— Лучше в последний, Берни. Тогда я, по крайней
— Знаю. А ты смог идентифицировать отпечатки? Правда? Ну и скорость!
— Компьютеры, — с удовлетворением сказал он. — С ними всё получается в три раза быстрее. Даже ответ из Вашингтона не приходится долго ждать! Конечно, ещё удобнее, если вообще не надо посылать пальчики в Вашингтон, что возможно в том случае, когда они — местные и у нас уже засвечены.
— Думаю, это вполне вероятно.
— Короче, там были неполные отпечатки другой руки, скорее всего женской, судя по размеру. Они чистые, и я не стал посылать по ним запрос в столицу, потому как рассудил, что тебя они не интересуют. А вот те, что отпечатались поверх женских, нам очень даже знакомы. Тебе что-нибудь говорит имя Уильям Джонсон?
— Как?! Нет, Рэй, абсолютно ничего.
— Эх, Берни, лучше тебе в покер не играть, Малыш. Все узнают твои карты ещё до того, как ты сам поглядишь в них. Так вот, этот Уильям Джонсон — последний, кто держал бритву в руках. Ты так и думал, верно?
Мне следовало ожидать чего-то подобного, если учесть количество совпадений, которые уже случились со мной в последние дни. Конечно, Уильям Джонсон — весьма распространённое имя, но я совершенно не ожидал услышать его через час после моего визита в банк.
— Не может быть! — воскликнул я. — Это, должно быть, другой Уильям Джонсон. Я так отреагировал потому…
— Да уж, отреагировал. Как будто поперхнулся тухлой устрицей.
— Нет, просто, когда я поступил в бойскауты, Уильям Джонсон был моим первым наставником. Я как раз думал о нём час назад.
— Да ну?
— Потом он попал в переделку, так что, вполне возможно, его пальчики у тебя есть. Но он тогда не жил в Нью-Йорке, и вообще это совершенно другой человек. Сколько лет твоему Джонсону?
— Тридцать пять.
— Ага, значит, точно другой. Мой наставник — ему сейчас, наверное, за шестьдесят. А у этого есть судимость? Что ж, неудивительно.
— А что ты знаешь о нём, Берни?
— Ещё минуту назад, — ответил я, — не знал даже его имени.
Мгновение он смотрел на меня не мигая, потом передёрнул плечами и отвернулся.
— Ладно, Малыш. Не могу сказать, что верю хоть одному твоему слову, но ты нашёл ту книгу, так что, надеюсь, знаешь, что делаешь. Этого Джонсона арестовывали раз пятнадцать, не меньше, привлекали за драку, пьяный дебош и угрозы. Ничего особенного, просто мелкая пьяная шваль.
— А он сидел?
— Сажают только в том случае, если судья вынесет приговор. А у него дело никогда до этого не доходило. Знаешь, кто его дядя? Майкл Кваттроне, наверное, ты слышал о нём.
— Инвестиции?
— Ну да, так он их называет. Он замешан в операциях с фирмами-однодневками, много лет этим промышляет, продаёт фиктивные акции по холодным звонкам, у него целая бригада в офисе трудится, клиентов привлекает. Как только клиент проглотит наживку, его денежки немедленно уходят на липовые счета, а фирма закрывается. Кваттроне связан с местной мафией, мы думаем, он стирает для них деньги.