Вор времени

Пратчетт Терри

— Все это элементарно, дедушка.

— ДА. ВОТ ПОЧЕМУ НЕКОТОРЫЕ ИЗ НАС СТАЛИ… ПРОЯВЛЯТЬ ИНТЕРЕС К ЛЮДЯМ.

— Уж кому бы ты рассказывал. Я и есть результат этого самого интереса.

— ДА. Э… НО НЕКОТОРЫЕ ИЗ НАС СТАЛИ ПРОЯВЛЯТЬ ИНТЕРЕС, Э-Э, КОТОРЫЙ БЫЛ НЕСКОЛЬКО БОЛЕЕ…

— Интересным?

— …ЛИЧНЫМ. Я, ПО-МОЕМУ, КАК-ТО УПОМИНАЛ ПРИ ТЕБЕ О… ПЕРСОНИФИКАЦИИ ВРЕМЕНИ…

— Да, но весьма туманно. Сказал только, что она, то есть Время, живет в стеклянном дворце.

Сьюзен испытывала легкое, немного постыдное,

но весьма приятное удовольствие, видя Смерть смущенным. Сейчас он был похож на человека, которого заставили вытащить из шкафа давным-давно хранящийся там скелет.

— ДА. Э… ДЕЛО В ТОМ, ЧТО ВРЕМЯ ВЛЮБИЛАСЬ В ЧЕЛОВЕКА…

— О, как романтИк! — воскликнула Сьюзен, нарочно произнося данное слово, как это принято в Орлее.

Она понимала, что ведет себя как испорченный ребенок, но жизнь в качестве внучки Смерти нельзя было назвать легкой, поэтому иногда у Сьюзен возникало непреодолимое желание досадить деду.

— А. КАЛАМБУР. ТО ЕСТЬ ИГРА СЛОВ, — устало произнес Смерть. — ХОТЯ ПОДОЗРЕВАЮ, ТЕБЕ ПРОСТО ЗАХОТЕЛОСЬ ПОВРЕДНИЧАТЬ.

— Так или иначе, подобные события частенько происходили в древности, — сказала Сьюзен. — Поэты постоянно влюблялись в лунный свет, гиацинты или еще что-нибудь, а богини вечно…

— НО ЭТО СОБЫТИЕ БЫЛО РЕАЛЬНЫМ, — сказал Смерть.

— Насколько реальным?

— У ВРЕМЕНИ РОДИЛСЯ СЫН.

— Но каким образом…

— У ВРЕМЕНИ РОДИЛСЯ СЫН. ПОЧТИ СМЕРТНЫЙ. ТАКОЙ ЖЕ, КАК ТЫ.

Тик

Члены Гильдии Часовщиков навещали Джереми раз в неделю. Визиты не были официальными. Все равно нужно было либо передать ему заказ на новую работу, либо забрать выполненную, ведь паренек был настоящим гением, что бы о нем ни говорили.

А также во время этих визитов можно было исподволь убедиться в том, что юноша принимает лекарство и крыша у него более-менее на месте.

Уж кто-кто, а часовщики прекрасно понимали, что сложный механизм человеческого мозга легко может дать сбой. Члены Гильдии в основном были очень щепетильными, занудными людьми, вечно стремящимися к нечеловеческой точности, и это, разумеется, не могло не сказываться. Могли возникнуть определенные проблемы. Ведь заводятся не только пружины. В комитет Гильдии входили большей частью добрые и отзывчивые люди. С коварством они были мало знакомы.

Доктор Хопкинс, секретарь Гильдии, весьма удивился, когда дверь мастерской Джереми открыл человек, который, судя по всему, пережил некий ужасный несчастный случай.

— Э… я пришел навестить господина Джереми, — вымолвил он.

— Йа, фэр. Герр мафтер дома, фэр.

— А ты, гмм…

— Игорь, фэр. Мафтер Джереми бывайт фтоль любезен, что принимайт меня на работу, фэр.

— Ты работаешь на него? — уточнил доктор Хопкинс, рассматривая Игоря с головы до ног.

— Йа, фэр.

— Гм… Ты, видимо, слишком близко

подошел к какому-то опасному механизму?

— Найн, фэр. Он в мафтерфкой, фэр.

— Господин Игорь, — спросил доктор Хопкинс, когда искалеченная рука втащила его в дом, — а известно ли тебе, что господин Джереми должен принимать лекарство?

— Йа, фэр. Он чафто об этом упоминайт.

— А он, гмм, ну, состояние его здоровья…

— Зер гутт, фэр. Работа увлекайт его на всю голову, фэр. Глаза горяйт, хвост виляйт.

— Хвост, значит, виляйт? — едва слышно повторил доктор Хопкинс. — Гмм… Вообще-то господин Джереми, как правило, обходится без слуг. Последнему своему помощнику он запустил часами в голову.

— Правда, фэр?

— Гмм, а тебе в голову он часами не бросался?

— Найн, фэр. Он выглядейт вполне нормально, — сказал Игорь, человек с четырьмя большими пальцами и швом вокруг шеи. Он открыл дверь в мастерскую. — Герр мафтер, к вам приходийт доктор Хопкинф. Я приготовляйт чай, фэр.

Джереми, вытянувшись в струнку, сидел за столом. Глаза его и правда горели.

— А, доктор! — воскликнул он. — Как любезно с вашей стороны навестить меня!

Доктор Хопкинс окинул взглядом мастерскую.

Он заметил явные изменения. Чуть сбоку на подставке стоял достаточно большой кусок оштукатуренной стены, весь испещренный карандашными надписями и эскизами. Верстаки, на которых обычно лежали часы, пребывающие на разных этапах сборки, сейчас были завалены обломками кристаллов и толстыми стеклянными панелями. Очень сильно пахло кислотой.

— Гмм… Что-то новенькое? — спросил доктор Хопкинс.

— Да, доктор. Я исследовал свойства некоторых сверхплотных кристаллов, — ответил Джереми.

Доктор Хопкинс вздохнул с облегчением.

— А, геология. Прекрасное хобби, прекрасное! Очень рад. Знаешь, постоянно думать только о часах — это крайне вредно, — бодро, с легким оттенком надежды добавил он.

Лоб Джереми покрылся морщинками, так, словно мозг, скрывающийся за ним, попытался объять эту странную и доселе неведомую концепцию.

— Да, — сказал наконец Джереми. — Доктор, а вы знаете, что октират меди вибрирует с частотой ровно два миллиона четыреста тысяч семьдесят восемь колебаний в секунду?

— Так часто? — изумился доктор Хопкинс. — Ну и ну.

— Именно так. А луч света, проходящий через естественную призму октивиумного кварца, расщепляется только на три цвета.

— Поразительно, — признал доктор Хопкинс, подумав про себя, что Джереми выглядит более-менее и вообще-то могло быть куда хуже. — Гмм… Мне кажется или здесь действительно пахнет чем-то… острым?

— Канализация, — пояснил Джереми. — Мы чистили трубы. Кислотой. Поэтому нам понадобилась кислота. Чтобы прочистить канализацию.