Вор времени

Пратчетт Терри

— Покажи-ка мне, — велел он.

Поверхность в ближайшем чане с молоком превратилась в зеркало, на котором замелькали изображения…

Ронни вернулся лавку, снял с крючка у двери остроконечную шляпу и направился по двору к конюшне. Небо над головой было угрюмым, неподвижно серым. Скоро он вышел из конюшни, ведя под уздцы коня.

Конь был вороным, пышущим здоровьем, но вот что в нем было странное — его шкура блестела, словно подсвечиваемая алым светом. Алое свечение щедро растекалось по его плечам и бокам, несмотря на царившую в мире серость.

Далее запряженный

в повозку, этот конь ничуточки не походил на тяговую лошадь, но люди никогда этого не замечали, потому что Ронни, упомянем об этом еще раз, просто не позволял им это делать.

Повозка сияла свежей белой краской с периодическими вкраплениями яркой зелени.

Надпись на борту с гордостью гласила:

РОНАЛЬД СОАК

ГИЕНОГИНИЧНЫЙ молошник

Основан

Ничуть не менее странным было то, что люди никогда не спрашивали: «Основан? Когда именно?» Если бы они это спросили, ответ был бы достаточно сложным.

Ронни открыл ворота и, громыхая молочными флягами, выехал в безвременье. «Кошмар, — думал он. — Все словно бы сговорились. Ну и как прикажете выживать в этом мире простому скромному индивидуальному предпринимателю?»

* * *

Лобсанга Лудда разбудил какой-то тихий звук, похожий на пощелкивание и жужжание.

Его окружала темнота, которая как-то неохотно поддавалась давлению ладони. Она была похожа на бархат, чем и оказалась. Он закатился под одну из витрин.

В районе поясницы что-то вибрировало. Осторожно протянув руку, Лобсанг обнаружил, что это один из портативных Ингибиторов вращается в своей клетке.

Итак…

Что дальше? Он жил на занятое взаймы время. Возможно, у него был час, а может, куда меньше. Но он мог нарезать его, а значит…

Нет. Прибор, сохраняющий время, был создан Ку, и некое шестое чувство подсказывало Лобсангу, что эта идея станет последней в его жизни. Вдруг он ощутил себя висящим над заполненной бритвенными лезвиями вселенной.

Итак… час или гораздо меньше. Но маховик ведь можно завести, не так ли?

Нет. Рукоятка находилась сзади. Маховик мог завести только кто-нибудь другой. Спасибо тебе, Ку, за все, особенно за твои экспериментальные модели.

А что, если снять маховик? Нет, не получится. Ремни являлись частью конструкции. Без них разные части тела начнут двигаться с разными скоростями. Это все равно как человеческое тело заморозить до состояния льда, а потом спустить с высокой каменной лестницы. Результат будет тот же.

Открыть ящик находящимся внутри его ломиком…

Через щель в двери просачивалось зелено-синее свечение. Лобсанг сделал шаг навстречу и услышал, как маховик стал вращаться быстрее. Значит, он, Лобсанг, стал тратить больше времени, а это очень, очень плохо, если у тебя остается всего час, а может, гораздо меньше. Он отступил на шаг, и Ингибитор защелкал с обычной скоростью.

Что ж…

Лю-Цзе на улице, и у него тоже есть маховик, который должен был запуститься автоматически. В этом вневременном

мире Лю-Цзе был единственным человеком, способным завести устройство.

Стекло, которое Лобсанг разбил, прыгая в окно, распустилось вокруг дыры великолепным искрящимся цветком. Он протянул руку и коснулся пальцем одного осколка. Тот шевельнулся, будто ожив, вспорол ему палец и устремился к земле, остановившись только тогда, когда покинул поле, окружающее Лобсанга.

«Не прикасайся к людям, — предупреждал Лю-Цзе. — Не прикасайся к стрелам». «Не прикасайся к вещам, которые двигались», — так гласило правило. Но стекло…

…В нормальной жизни оно как раз сейчас разлеталось во все стороны. Значит, в нем была энергия, все правильно.

Осторожно обойдя осколки, Лобсанг открыл дверь и вышел из мастерской.

Деревянная дверь двигалась очень медленно, сопротивляясь безумной скорости.

Лю-Цзе на улице не было. Но появилось что-то новое, зависшее в воздухе в нескольких дюймах над мостовой там, где должен был находиться старик. Раньше этого не было.

Кто-то, обладающий собственным портативным временем, прошел здесь, бросил этот предмет и продолжил путь, прежде чем тот коснулся земли.

Это был небольшой стеклянный сосуд, окрашенный временными эффектами в синий цвет. Сколько энергии может в нем содержаться? Лобсанг осторожно завел ладонь под сосуд и чуть поднял ее. Как только поле маховика распространилось на предмет, тот тяжело упал в подставленную руку.

Мгновенно вернулись естественные цвета. Сосуд был молочно-розовым, вернее абсолютно прозрачным, но розовым из-за своего содержимого. Бумажную крышку покрывали плохо отпечатанные изображения неправдоподобно безупречных земляничин, окружающих фигурную надпись, которая гласила:

Рональд Соак, Гненогнннчнын Молошник

ЗЕМЛЯНИШНЫЙ ЙОГУРТ

Свежий, аки утренняя роса

Соак? Это имя было ему знакомо! Ну точно, это ведь он поставлял молоко в Гильдию! И хорошее, свежее молоко, а не то водянистое зеленоватое пойло, которое предлагали другие молочники. Очень надежный человек, так все говорили. Впрочем, надежный или нет, он был просто молочником. Ну ладно, просто очень хорошим молочником, и если время остановилось, то что этот молочник…

Лобсанг в отчаянии оглянулся вокруг. Люди и повозки, которыми была запружена улица, оставались там же, где были. Никто не сдвинулся с места. Никто не мог сдвинуться с места.

Но что-то бежало вдоль сточной канавы. Существо очень походило на крысу в черном балахоне, вдруг поднявшуюся на задние лапки. Оно посмотрело на Лобсанга, и юноша увидел, что у существа был скорее череп, а не голова. Причем достаточно веселый для черепа.

Слово «ПИСК!» возникло прямо у него голове, каким-то образом миновав его уши. Потом крыса вспрыгнула на тротуар и свернула в переулок.