Вор времени
Шрифт:
Это не апокалипсис. Их всегда было много: мелких апокалипсисов, на которые не стоило обращать внимания, ложных апокалипсисов… Апокрифических апокалипсисов. Большая часть из них приходилась на старые времена, когда весь свет, которому должен был наступить тот самый «конец», объективно был ничуть не больше нескольких деревень и полянки в лесу.
Все эти крошечные мирки рано или поздно кончались. Но всегда оставалось что-то еще. К примеру, горизонт. Беженцы вдруг открывали, что свет куда больше, чем они думали.
Но сейчас у света кончились горизонты.
Прямо на глазах у Смерти солнце остановилось посреди своей орбиты, и его свет стал более тусклым, обрел красноватый оттенок.
Он вздохнул и пришпорил Бинки. И поскакал по местам, которых не найдешь ни на одной карте.
Небо было заполнено серыми силуэтами. Рябь пробежала по рядам Аудиторов, когда Конь Бледный направился в их сторону. Один подлетел к Смерти и завис в воздухе в нескольких футах от него.
«Разве тебе не пора отправиться в путь?» — спросил он.
— ТЫ ГОВОРИШЬ ОТ ИМЕНИ ВСЕХ?
«Ты знаешь обычай, — раздался голос в голове Смерти. — Среди нас один говорит от имени всех».
— ТО, ЧТО БЫЛО СДЕЛАНО, НЕВЕРНО.
«Тебя это не касается».
— ТЕМ НЕ МЕНЕЕ МЫ ОБЯЗАНЫ ОТВЕЧАТЬ ЗА СВОИ ПОСТУПКИ. ВСЕ МЫ.
«Вселенная будет существовать вечно, — произнес голос. — Законсервированный, упорядоченный, понятный, законопослушный, зарегистрированный… неизменный, идеальный мир. Законченный».
— НЕТ.
«Так или иначе, сегодня все закончится».
— СЛИШКОМ РАНО. ОСТАЛИСЬ НЕЗАВЕРШЕННЫЕ ДЕЛА.
«Какие именно?»
— ВСЕ.
Сверкнула вспышка, и вдруг появилась фигура, вся в белом, с книгой в руке.
Она перевела взгляд со Смерти на неисчислимые ряды Аудиторов и спросила:
— Прошу прощения? Я попал в нужное место?
Два Аудитора подсчитывали атомы тротуарной плитки.
Почувствовав движение, они подняли головы.
— День добрый, — поздоровался Лю-Цзе. — Могу ли я привлечь ваше внимание к плакату, который держит моя помощница?
Сьюзен и правда держала в руках плакат. «Всем открыть рты. По распоряжению», — было написано на нем.
Лю-Цзе разжал пальцы. В каждой руке у него было по карамели. И бросал он очень метко.
Рты закрылись. Лица обрели безмятежность. Раздался звук, напоминавший мурлыканье и вой одновременно, который очень скоро превратился в ультразвук. А потом… Аудиторы постепенно растворились: сначала утратили четкие очертания, затем, по мере ускорения процесса, на их месте появилось растущее облако.
— Это называется рукоротной борьбой, — сказал Лю-Цзе. — А почему люди так не реагируют?
— Иногда реагируют, — возразила Сьюзен, а когда они уставились на нее, моргнула
— Ну, вам, людям, не приходится постоянно сосредотачиваться, чтобы поддерживать форму, — ответила Едина. — Кстати, это были последние карамельки.
— Есть еще «Золотая коллекция», — покачала головой Сьюзен. — Там три карамельки в черном шоколаде с белой шоколадной начинкой, а три в молочном шоколаде и со взбитыми сливками. Они в таких серебристых фантиках… Послушайте, я просто многознаю, понятно? Может, пойдем дальше? А? И давайте уже перестанем говорить о конфетах.
«У тебя нет над нами власти, — сказал Аудитор. — Мы не принадлежим к живым».
— НО ВЫ ДЕМОНСТРИРУЕТЕ ВЫСОКОМЕРИЕ, ГОРДОСТЬ И ГЛУПОСТЬ, А ЭТО ЭМОЦИИ. Я ДАЖЕ НАЗВАЛ БЫ ИХ ПРИЗНАКАМИ ЖИЗНИ.
— Э-э, прошу прощения? — вмешалась фигура в белом.
«Но ты здесь один!»
— Извините?
— ДА? — повернулся Смерть. — В ЧЕМ ДЕЛО?
— Это ведь Абокралипсис? — нагло осведомилась сияющая фигура.
— МЫ РАЗГОВАРИВАЕМ.
— Да, понятно, но это Абокралипсис? Действительный конец действительно всего света?
«Нет», — сказал Аудитор.
— ДА, — сказал Смерть.
— Великолепно! — воскликнула фигура.
«Что?» — спросил Аудитор.
— ЧТО? — спросил Смерть.
Фигура явно смутилась.
— Ну, не великолепно, конечно… Вернее, уж конечно, не великолепно. Но я здесь именно ради этого. Я существую ради этого. — Он поднял книгу. — Я даже отметил нужное место. Bay! Знаете, я так долго ждал…
Смерть посмотрел на книгу. Переплет и страницы были сделаны из железа. И тут до него дошло.
— ТЫ ВЕСЬ В БЕЛОМ АНГЕЛ ЖЕЛЕЗНОЙ КНИГИ? ИЗ ПРОРОЧЕСТВ ТОБРУНА?
— Ага! — Лязгая страницами, ангел принялся судорожно листать книгу. — И «облаченный в белое», если не возражаешь. «Весь в белом» как-то неправильно. Мелкая деталь, понимаю, но я хочу, чтобы все было правильно.
«Что здесь происходит?» — прорычал Аудитор.
— ЧЕСТНО ГОВОРЯ, ДАЖЕ НЕ ЗНАЮ, КАК ТЕБЕ СКАЗАТЬ… — произнес Смерть, не обращая внимания на Аудитора. — НО ТЫ ВЫЧЕРКНУТ ИЗ СПИСКОВ. ПРИЧЕМ ОФИЦИАЛЬНО.
Страницы сразу перестали лязгать.
— Что ты имеешь в виду? — с подозрением в голосе спросил ангел.
— КНИГА ТОБРУНА ПЕРЕСТАЛА БЫТЬ ОФИЦИАЛЬНОЙ ЦЕРКОВНОЙ ДОГМОЙ ЕЩЕ СТО ЛЕТ НАЗАД — ПРОРОК БРУТА ОБЪЯВИЛ, ЧТО ВСЯ ЭТА ЧАСТЬ СВЯЩЕННОГО ТЕКСТА ЯВЛЯЕТСЯ МЕТАФОРОЙ БОРЬБЫ ЗА ВЛАСТЬ ВНУТРИ РАННЕЙ ЦЕРКВИ. И В ПЕРЕСМОТРЕННОЕ ИЗДАНИЕ КНИГИ ОМА ПРОРОЧЕСТВА ТОБРУНА НЕ ВКЛЮЧИЛИ. ТАК БЫЛО РЕШЕНО ИЙСКИМ СОБОРОМ.
— Что, правда не включили? Ни подглавочки?
— МНЕ ОЧЕНЬ ЖАЛЬ.
— Значит, меня просто взяли и вышвырнули? Как тех кроликов и противно-липких тварей?