Вор
Шрифт:
— Я всё ещё люблю Оливию, — говорю я. — Это несправедливо по отношению к тебе. Я не хочу отдавать тебе себя.
Слезы катятся у неё из глаз.
— Думаю, я давно это знала, — говорит она, кивая. — Дело не в том, что ты изменился. Но я думала, что всё это из-за Лии и Эстеллы.
Я вздрагиваю.
— Я сожалею, Джессика.
— Она сука, Калеб. Ты ведь это знаешь?
— Джесс…
— Нет, послушай меня. Она плохой человек. И защищает плохих людей. Она позовет тебя посреди ночи и попросит защитить её. Она такая хитрая.
Я потираю лоб.
—
Я смотрю на ложку, а потом снова на Джессику.
— Я хочу завести детей.
Она отступает назад.
— Ты ведь говорил, что не хочешь.
Я киваю.
— Да, я сказал так, когда мне было больно. Из-за того, что произошло с... Эстеллой, — я произнес её имя впервые за долгое время. Это ранило. — Я всегда хотел семью. И не собираюсь жениться на ком-то и притворяться, что не хочу детей.
Она качает головой, сначала медленно, а потом всё быстрее.
— Мне нужно идти, — говорит она и уходит в комнату, чтобы собрать вещи. Я не останавливаю её. Нет смысла. Опять я причинил кому-то боль из-за чувств к Оливии. Когда это прекратится? Вообще прекратиться ли когда– нибудь? Я не могу снова так поступить. Либо я буду с Оливией, либо ни с кем.
ГЛАВА ДВЕ НАДЦАТАЯ
Прошлое
Четыре часа, пять часов, шесть, семь. Я всё ещё не вышел из здания. Уже четыре часа жду документы. Документы! Словно вся моя жизнь зависит от подписи на листке бумаги. Я посмотрел на часы. Я должен был быть у Оливии ещё час назад. Проверил телефон — она не звонила. Может, занята сбором вещей.
— Калеб, — мой коллега Нил, просунул голову в дверной проем, — ты торчишь тут из-за вечеринки?
Я ухмыльнулся.
— Нет, сегодня ночью я должен быть в другом месте.
Он в изумлении уставился на меня.
— У тебя есть дела получше, чем обед с боссом и обсуждение потенциальных клиентов?
— Мой босс — это мой отчим, — сказал я, печатая на клавиатуре. — Уверен, мне удастся уговорить его.
Моя секретарша протиснула голову рядом с Нилом.
— Калеб, здесь Сидни Оррико. Она говорит, что принесла тебе бумаги на подпись.
Я подпрыгнул на стуле.
— Пригласи её сюда.
Нил приподнял брови, но его голова скрылась, и появилась голова Сидни.
— Привет, — сказала она.
Я встал и пошел поприветствовать её.
Сидни Оррико: каштановые локоны, ямочки на щеках, голубые глаза, длинные ноги. Мы были соседями, ходили в одну школу, а наши матери водили нас на одни мероприятия
Сидни хотела парня. Я хотел секса по дружбе. Моя пятнадцатилетняя сущность пыталась объяснить ей это, но она начала плакать, и я переспал с ней, чтобы успокоить. После секса я снова попытался объяснить ей всю эту затею с «не свиданиями». Она дала мне пощечину и поклялась, что больше со мной не заговорит.
Не правда. Она не перестала разговаривать со мной. Пятнадцатилетние девушки ревнивы, особенно, если думают, что влюблены. Когда она застукала меня в популярном кафе-мороженом с другой девушкой, то опрокинула целую креманку с шоколадным мороженым на мои колени.
Сидни Оррико.
К счастью для меня, она отошла от того инцидента с мороженым. Она недолго встречалась с моим братом, а потом бросила его ради полузащитника. После этого мы периодически пересекались — на вечеринках, выпускном, в магазине. К тому времени, как я начал встречаться с Оливией, я не видел её год. Она пренебрегла учебой в колледже и пошла в школу недвижимости. Мать сказала мне, что она работает в компании отца. Вот когда все стало затруднительным.
Я строил для Оливии дом. Наш дом. Я принял это решение после того, как осознал, что хочу жениться на ней. Я нанял архитектора, чтобы тот нарисовал план дома, за несколько недель до того, как купил кольцо, и связался с Грегом Оррико, отцом Сидни.
— Проект займет около года, Калеб. Особенно со всеми дополнительными проверками, которые нужны, чтобы сделать балкон.
Я постучал ручкой по столу. Это хорошо, к тому времени, как заложат фундамент, я успею сделать предложение Оливии. Мне хотелось, чтобы она его увидела. Основу того, где мы будем жить.
Мы договорились встретиться и подписать бумаги. Прежде чем я повесил трубку, Грег сказал, что моим менеджером по проекту будет Сидни.
— Черт, — сказал я, кладя трубку. Если Сидни все та же, какой я её помню...
Сидни обняла меня и достала папку с бумагами из сумки.
— Ты нервничаешь?
— Не совсем, ведь я каждый день делаю предложение любимой девушке.
Она ухмыльнулась и стукнула бумагами мне по голове.
— Что ж, тогда приступим.
Мы все разложили на столе, и Сидни рассказывала мне о каждом договоре. Я подписал половину из них, когда Стив влетел в мой кабинет в смокинге.
— Сидни! — он обнял её. — Ты избавилась от веснушек? И что произошло со скобами, которые ты носила на зубах? — Сидни и Стив постоянно виделись друг с другом, но это была их игра. Я просматривал бумаги, ожидая, когда они закончат.