Воробей господин Чириков
Шрифт:
Писатель N. не сошел с ума. Он просто больше не пишет никаких "страшилок". На все звонки из издательств отвечает, что его нет дома и когда будет - неизвестно.
Он теперь пишет детские стихи. Но уже под другой фамилией. И даже издал за свой счет первую книжку.
Вот одно из его стихотворений:
Жила-была Страшилка:
не врач и не училка
обычная мучилка,
каких полно в лесу.
В прыщах, угрях, коросте
она, давясь от злости,
ходить любила в гости
и ковырять в носу.
Но птицы
не подались в подруги.
И звери все в округе
не подались в друзья.
С мучилкой не дружили,
завидев, - обходили.
Такие хамы были,
что и сказать нельзя!
Несла она подмышкой
в подарок: гроба крышку,
засушеную мышку
и разное тряпье.
Но рыбы, птицы, звери
захлопывали двери,
пугались и зверели.
Не звери, а - зверье!
Вся под дождем промокнув,
она стучалась в окна,
пугала, умоляла,
просилась на постой.
И плакала мучилка,
в свой череп тыча вилкой.
Ах, бедная Страшилка
с ужасною судьбой!
Помаявшись немного,
потершись у порога,
отправилась в дорогу
куда глаза глядят.
Ах, бедная Страшилка!
Несчастная мучилка!
Неужто не вернется
она уже назад?!..
История седьмая.
ПТИЧЬЕ МОЛОКО
Жил в нашем дворе один старый мастер. Изготавливал великолепные птичьи чучела. Он настолько хорошо знал повадки птиц, что чучела выглядели совсем как живые.
Сокол и ястреб застыли под потолком с распростертыми крыльями и казалось: вот-вот камнем упадут вниз. Подняв ногу, стоял в раздумьи аист. А важная птица-секретарь больше была похожа на настоящего секретаря, чем на птицу! Но, в основном, чучела сидели на какой-нибудь ветке и, удивленно повернув голову, смотрели на всех своими пуговичными глазами.
Нет, старый мастер никогда не охотился, так что этих птиц нельзя было назвать его охотничьими трофеями.
Одни умирали в зоопарке от старости, других - как ни прискорбно об этом говорить!
– по вине браконьеров находили убитыми в каком-нибудь заповеднике. Старый мастер своим искусством, казалось, на долгие-долгие годы продлевал им жизнь.
Потом чучела развозили по разным музеям, школам, институтам и - смешно сказать!
– изучали по ним природу.
Такое вот невеселое начало истории...
Впервые эти чучела господин Чириков увидел совершенно случайно как-то пролетал мимо.
"Интересно, что делает в квартире аист?
– с удивленьем подумал он и присел на подоконник раскрытого окна.
– Музей перьевых фигур!..
– прошептал воробей.
Поскольку в комнате никого не было, Господин Чириков свободно влетел в квартиру чучельника.
Но только он собрался как следует всё рассмотреть, внезапно дверь распахнулась и в мастерскую вошел старый мастер. За ним топала какая-то дама, похожая на сушеную воблу в больших роговых очках.
Господин Чириков так и замер на рабочем столе.
– Ах!
–
– Тут её взгляд остановился на воробье.
– Особенно вот этот.
Экземпляр по имени "господин Чириков" сидел ни жив, ни мертв. Старый мастер в удивленьи поднял брови: он точно знал, что такого чучела никогда не делал. Дама же, приблизив свои близорукие глаза почти вплотную к воробью, продолжала восхищаться:
– Какая точность формы! Какая естественность позы!
У Господина Чириковаа стали затекать лапы и крылья. Он заклинал самого себя - сидеть, не шелохнувшись: не стрелять глазами, не дышать.
Но как только ученая вобла захотела до него дотронуться - тут он не выдержал и выпорхнул в окно.
– Ах!
– воскликнула дама.
Что было дальше - воробей не видел. Он долго ещё не мог прийти в себя.
А позже в его голове родилась одна неожиданная идея.
Когда-то он подслушал разговор двух волшебников. Они рассуждали о чудодейственном свойстве птичьего молока. Если им окропить мертвую птицу, убеждал один другого, - та немедленно оживет.
Господин Чириков, правда, сомневался, подействует ли птичье молоко на чучело, у которого внутри - солома и опилки. Но самое главное: он не знал, где можно достать птичье молоко.
"Обращусь-ка я к летучей мыши, - подумал Господин Чириков.
– Ведь ещё совсем недавно она была сорокой. Хоть что-нибудь присоветует."
Летучая мышь в это время кормила своих детенышей. Выслушав воробья, она очень удивилась:
– Я-то тут при чем?! Не каждого, у кого есть крылья - можно считать птицей. Вряд ли мое молоко поможет чучелам! Я - мышь!
– Что же делать?
– расстроился воробей.
– Не знаю, - покачала головой бывшая сорока.
– Попробуй обратиться к козодою. Он живет в Серебряном Бору.
Господин Чириков слышал про козодоя. Тот жил на опушке соснового бора.
Прилетев на место, воробей услышал долгий стон и плач.
– Эй, козодой!
– громко позвал его Господин Чириков.
Плач и стон прекратились. Из-за кустов, переваливаясь с боку на бок, появилась коротконогая птица с большой головой и короткой шеей. Ее оперенье было в буро-ржавых крапинках.
– А-а, это ты, Чириков...
– недовольно сказал козодой.
– Чего тебе?
Выслушав воробья, он удивился ещё больше:
– Нет предела человеческой глупости! Когда-то кому-то что-то привиделось - и с тех пор нас все зовут козодоями! Какая чушь!
– Значит, вы не доите коз?
– Ни коз, ни коров!
– отрезал козодой.
– Делать нам больше нечего! А если бы даже и доили?.. При чем тут птичье молоко? Или ты думаешь, что потом кто-то доит меня самого?!
– расхохотался он.
– Ты глупец, Чириков, если веришь своим волшебникам! Нет птичьего молока на свете! И никогда не было!