Ворон. Осколки нас

Грин Эмилия

Пожалуй, впервые я чувствовала себя настолько жалкой…

— Вы ошибаетесь, — ответила без эмоций.

— Вы… Может закончим этот фарс? Мне всего тридцатник. Или я так старо выгляжу? — приправил одной из своих фирменных улыбочек.

— Не я начала этот фарс… — вздохнула, — но хорошо.

— На ты?

— На ты, — подтвердила сухо.

Честно говоря, сейчас мне было настолько плевать…

— У-х… Наши отношения совершили настоящий квантовый скачок!

— Нет такого термина «наши отношения», Павел.

—

А я требую ввести этот термин, юная леди! — Левицкий ударил себя кулаком в грудь, на что я отрицательно покачала головой.

Только сейчас обратила внимание на свежую ссадину у него на носу, похоже, передо мной еще один любитель «помахать кулаками».

— Что у тебя с носом? — сама не заметила, как с губ слетел неуместный вопрос.

— Один знакомый Отелло разбушевался… — хохотнул мой собеседник.

— Ухаживал за чужой девушкой?

— Типа того. Только походу все гораздо серьёзнее… За чужой будущей женой… — он подмигнул.

Я лишь развела руками. Левицкий такой Левицкий. Даже интересно стало, сколько девушек одновременно у него «в разработке»?

— Как говорил классик, пора нам с тобой, Алина, идти на сближение! — прервал затянувшуюся паузу первым.

— Не припомню, чтобы кто-то из классиков так говорил…

Павел искренне улыбнулся, прошептав мне на ухо.

— Дикарка Алина!

На этот раз уже я не смогла сдержать нервный смешок.

Дикарка Алина, блин!

Последняя девственница Москвы, звучало было куда правдивее…

— Красивая пара! — мой собеседник вдруг указал подбородком на Воронова и его пассию.

Я лишь резко кивнула.

— Что-то мне подсказывает, вслед за сережками скоро подъедет и кольцо на безымянный пальчик… — Левицкий хитро мне подмигнул. — Вангую, Кирилл и Елизавета создадут счастливую ячейку общества.

— Я так не думаю… — заметила ледяным тоном.

— Могу я узнать почему?

— По всей вероятности, перед нами абсолютно психологически незрелый молодой мужчина с целым букетом комплексов и не пролеченных детских травм. Если он решит в ближайшее время связать себя узами брака, очевидно, стоит только посочувствовать его жене.

— Да уж… Бедняжка его будущая жена! — нагло разулыбался этот гад. — А могу я набраться смелости, и пригласить тебя, дикарка Алина, на медленный танец?

— Павел, я здесь работаю, а не отдыхаю… — помассировала гудящие виски.

— Ты такая грустная. Что-то случилось, Алин? — вдруг на полном серьезе поинтересовался горе-поклонник.

— Все нормально. Просто устала…

— А спорим, мне удастся поднять тебе настроение?

— Это вряд ли…

— Нет уж, давай проверим! Если мне удастся довести тебя до… — порочно низко понизив голос. — До смеха… То ты подаришь мне медленный танец! Идет?

— Паш… Ну, не действуют на меня твои приколы…

— Хм… — многозначительно поиграл бровями. —

Вызов принят!

Внезапно Левицкий выбежал в центр зала, и, вырвав у ведущего микрофон, прекрасно поставленным голосом начал свой перформанс.

— Ну что ж, господа хорошие, детское время закончилось! Предлагаю уже начать веселиться по-взрослому! Эй, диджей, поставь-ка нам что-нибудь заводное! Друзья, а вы не скупитесь на аплодисменты!

Гости женского пола явно оживились, обступив Павла со всех сторон.

— Предлагаю поставить свою версию нетленки Александра Дюма и назвать ее «Д’Артаньян и его шпага»! — «стриптизер» бесстыже сжал свой пах через штаны, чем вызвал прямо щенячий восторг у некоторых дам навеселе.

— ДА! ДА! ДА! — послышался возбужденный женский смех.

— Девчат, устроим конкурс на самые влажные женские трусики? М?

И снова взволнованный хор голосов вторил ему в ответ.

— О-о-о… ДА-а-а!

Хитро улыбаясь, «Д’Артаньян» вновь принялся шалить со своей «шпагой»… Только на этот раз он приспустил штаны, явив миру довольно накаченную задницу под белоснежными боксерами.

К слову, двигался Левицкий довольно умело, что наводило на мысль — стриптиз этому клоуну танцевать явно не впервой…

— А кто-нибудь мне денежки-то в трусы засунет? Не скромничаем, девчааат…

— Конечнооо! — тут же засуетились девчонки.

И началось такое…

Даже Лиза не упустила момент ущипнуть «Д’Артаньяна» за пятую точку. Ну, а ее подружки, те самые моралистки, скверный разговор которых я случайно услышала, так вообще, судя по их выкрутасам, готовы были отдаться Павлу прямо на танцполе…

— А показать, как я ягодицами умею собирать купюры? — в этот момент Левицкий приспустил трусы, демонстрируя свой «орех».

Ну, придурок…

Однако глядя на то, как Павел, сжимая свою «шпагу» в ладони, изображает дуэль с невидимым оппонентом, я действительно не смогла сдержать истерический смех.

А-а…

Внезапно отвлекшись от «представления», я отыскала взглядом Воронова. Кирилл сидел в одиночестве за одним из дальних столов, прямо из горла вливая в себя алкоголь. Я сделала несколько шагов вперед, чтобы рассмотреть его лучше…

На этот раз его взгляд был полностью опустошенным. Маска ледяного пренебрежения осыпалась, явив миру какое-то пугающе-безжизненное выражение лица. Он выглядел как человек, переживающий тяжелую утрату…

Несмотря на клокочущую в груди обиду и горечь, видеть Кирилла таким однозначно было непросто. Сердце сжалось, обнаружив на белоснежной повязке проступившие алые разводы…

В этот миг к нему за стол присел Артем Александрович. Вид у него, к слову, тоже был довольно мрачным. Да что у них произошло? Смерив непроницаемым взглядом Лизу, резвящуюся вокруг Левицкого, старший брат сказал что-то младшему…