Ворон. Скафандр богов
Шрифт:
Под полководцами трещала сухая земля, искрился воздух. Магическое снаряжение, стремясь пересилить противника, наделяло владельцев еще большей силой. Полководцы росли, удары становились мощнее. Море воинов отливало все дальше и дальше от поединка. Однако никто не собирался складывать оружие и наблюдать в стороне. Бой продолжался.
Бой продолжался даже тогда, когда полководцы-великаны выросли до таких размеров, что могли перелезть через ближайшую горную цепь, уже дрожащую от страха, словно через обычный деревенский забор. Волшебные мечи, сталкиваясь, сыпали уже не искры, а целые молнии. Перуновы стрелы плясали на небе и нередко обрушивались
Бой не утихал даже тогда, когда испуганное солнце, не дожидаясь окончания представления, скрылось за горизонтом, бросив сражение в полную темноту. Ночь над головами воинов нарушали только вспышки молний. Тектонические плиты содрогали землетрясениями всю планету. Земля трещала и расходилась пластами как весенний лед. Моря покидали берега и громили безлюдные города. Ожившие вулканы выдыхали из глоток столбы черно-серого пепла. Густая пепельная штора укрыла небо от любопытства древних одноглазых наблюдателей - звезды были и рады тому, что находятся за миллиарды лет от этого места. Но как все добрые соседи не стеснялись подглядеть за шумным конфликтом.
Земля вставала на дыбы под ногами у бьющихся воинов. Багровая лава выплескивалась из разломов, шипящий ад поджигал доспехи на ратниках. К шуму сражения и грохоту молний прибавились вопли горящих людей. Где-то уже очень далеко от войска черные силуэты полководцев-исполинов медленно взмахивали мечами, а когда оружие их сталкивалось, поле брани оглушал чудовищный грохот, от которого лопались перепонки солдат. Ратники едва держались на ногах, погибали уже не от рук вечного противника, а от гнева природы и мощи своих вожаков. Но даже тогда никто не останавливал бой.
Зачарованные доспехи отдали всю свою мощь полководцам-великанам - и лишь тогда они перестали расти. Могучие силы оставляли вожаков. Понимая это, исполины вкладывали в поединок еще больше энергии в надежде наконец поразить врага. Ибо теперь каждый удар их может оказаться решающим.
Громыхнул самый последний и самый страшный удар - на этот раз не стерпело и хрустнуло даже небо. Осколки небосвода потоком блестящих звезд осыпались вниз, пробивали насквозь латы великанов и вонзались им в тела, нанеся смертельные раны. Последняя молния, рожденная финальным ударом, кроной сухих ветвей расползлась под раненным небом и глубоким корнем вонзилась в сердцевину планеты. Ужасный взрыв - последний крик этого мира - расколол планету на части.
И только тогда прекратился бой.
3.
Бессчетное число обломков разлетелись по космосу. Памятуя о позорном совместном прошлом, мертвые куски камня стремились убраться друг от друга подальше, дабы не бередить воспоминания. Глупые пустые астероиды еще не знали, что вскоре им придется толпиться в общей кучке таких же космических лузеров за спинами полноправных планет Солнечной системы. Таков был удел большинства из них. Впрочем, стыдливо затеряться в толпе от насмешливых взоров одноглазых звезд-соседей, ставших свидетелями коллапса, сыграло бы им только на руку.
Но был иной астероид, волею судьбы еще хранивший в себе тепло прошлой
Неожиданный гость рухнул на Землю, разломав привычный ей порядок вещей и образ жизни. На планете в какой-то миг грянули хаос и неопределенность. За считанные годы изменился климат Земли, за тысячелетия переменился ее облик, за миллионы лет обновилась и вся жизнь. Астероид и планета уживались, синхронизировались, привыкали к новым условиям. И теперь уже не гиганты топчут ее просторы, а мелкие зверьки, среди которых вырос и человек.
Человек строил города, начинал историю, основывал культуру, вогнал шприц технического прогресса в нежные вены Земли...
Он стал доминантой. Но все, что он видит перед собой, - только зеркало. Человек любуется своим отражением, своими делами, своими способностями. Любуется даже возможностью отречься от самого себя и уйти в дикую природу. Подвиг. Героизм. Самолюбие.
4.
Человек смотрит в зеркало и упивается пониманием того, что может определить красоту и уродство. Но пока еще ничего не ясно. Пока видно только лицо.
Чье оно? Кто это? Смутное подозрение вылезает откуда-то из прошлого. Искривленное сознание медленно выравнивается, будто из тумана проявляется собственное Я...
И вдруг это Я загорается так ярко, что затмевает собой все остальные чувства и мысли. Я - это я!
Василий со страхом и удивлением понимает, что уставился сам на себя.
Глава I. Ворон
Вася испуганно глядел перед собой - в его глазах отпечатался собственный удивленный портрет. Мир словно застыл на этой секунде, позволяя Васе вдоволь насмотреться на себя, изучить свою внешность вплоть до крохотных пор на лице.
В первую очередь внимание привлекли собственные глаза - серо-голубые, какие-то блеклые, не выражающие ничего кроме отсутствия более ярких красок в палитре Создателя на момент планирования человека по имени Василий Суворый.
Далее парень обследовал сложную конструкцию из светлых не мытых и не чесаных волос на голове. Видимо, у обычных людей эта светло-желтая каша должна была именоваться прической. Взгляд Василия опустился ниже и какое-то время изучал пухлые губы - предмет особой его гордости. Обладатель губ считал их довольно сексуальными и потому использовал в качестве взлетной полосы для отправки воздушных поцелуев однокурсницам на парах. Что было явной ошибкой ввиду чрезмерной ширины такого достояния его внешности - незаметно для самого Василия в его улыбке крылось сходство с представителями земноводных.
В общем, Создатель лепил из Васи красавца-блондина, но где-то на полпути передумал и в спешке сварганил новозачатую личность спустя рукава...
Затем Василий переключился на исследование собственного носа, но тут будто кто-то убрал невидимое зеркало от его лица и Вася нашел себя пялившимся в синий экран компьютера.
Монитор услужливо интересовался у оператора, или переспрашивал - мало ли какой нуб присел на кресло уважаемого пользователя, - стоит ли сохранить введенные изменения в Bios?