Ворон
Шрифт:
Эллиор, легко, как пушинку, подхватил Хэма, нагнал повозку, протянул хоббита его близким, на бегу говорил:
— Вот, приглядите за ним. Он показался себя героем — победил паука!
— Это же Хэм!.. Точно Хэм!.. С этим чудищем бился!..
Хэм попытался вырваться, закричал:
— Эллиор! Глони! Я хочу быть с вами!.. Отпустите!..
— Нет. — говорил эльф, одновременно натягивая тетиву. — Скоро придет слабость, и ты заснешь, но тебя вывезут — и ты останешься жив.
Новая тень метнулась за уезжающими хоббитами — зазвенела тетива. В это же время взметнулся и топор
— Глони! — крикнул Эллиор, подлетел к пауку — перевернул его в сторону.
За легкую руку эльфа схватился своей мускулистой ручищей Глони; отплевываясь и ругаясь, поднялся он на ноги:
— Думал раздавила?! Ну уж нет — не такие мы гномы, чтобы нас всякие пауки давили!.. Кольчуга спасла… Мифриловая!
— Пока нам просто везет. — произнес Эллиор. — Если бы не твой топор, то он бы налетел на меня, и будь их хоть на одного больше — прорвались бы.
А сумрак все сгущался…
Вот Эллиор замер, прислушиваясь (словно в прекрасную статую обратился), затем сдержанным голосом объявил:
— Орки не стали дожидаться наступления ночи, двинулись под прикрытием этого мрака. Дракон в любую минуту может сюда перелететь. На мосту последняя наша надежда — Фалко.
— Фалко?! — вскричал гном. — Значит, он жив?!
— Да. — улыбнулся Эллиор. — Он движется так тихо, что раньше я не мог различить его шажков. Но теперь уверен — он исполняет то, что ему поручено.
— Прекрасный малый! — выдохнул, вытирая с лица копоть, Глони. — Никогда не забуду его угощенья! Быстрее — на помощь ему! Казад!
— Нет. — остановил своего друга, Эллиор. — Он выполняет, что ему поручено. А мы должны прикрыть отступление хоббитов. Они же совсем беззащитны.
Глони вздохнул:
— Ладно — будем считать, что ты прав. Только, когда придется отступать, я без него — никуда.
Менее чем через полчаса им пришлось отступать. За это время, со стороны Ясного бора пыталось прорваться еще несколько пауков — они бежали по отдельности, и каждого находила меткая стрела Эллиора. Но вот, когда дымка сгустилась до такой степени, что в двадцати шагах уж ничего не было видно, Эллиор прислушался, и молвил:
— А теперь отходим. Они, наконец, сообразили наступать все вместе, и дракон к нам летит.
— Ладно — тогда, за Фалко, скорее! — горячился гном.
— Мы должны прикрывать хоббитов. А совсем недалеко ушли!
— Но мы же не можем его бросить!
— Нет времени спорить — пауки близко. Скорее — на Сполоха!
Белогривый, изливающей в этом мраке ясный свет конь, словно бы напоминал, что мир огромен и прекрасен, и что, воцарившееся ненадолго в этих местах зло — ничтожно против той красы.
Впереди уселся Эллиор, позади Глони, который, конечно, чувствовал себя неловко на в седле, и бормотал:
— Когда ж настоящий бой начнется, а то мой топор уже соскучился по орочьей крови!
Сполох
Ослепительным росчерком, промелькнула стрела Эллиора — визг — Сполох отдернулся и, прямо за его спиною, жалобно завывая, перевернулось, метнуло в воздухе лапами, многолапое создание. Появилось еще несколько теней…
Сполох несся куда-то. Холмы, недавно такие ясные, теперь едва выступали из душного, темно-серого сумрака. То тут, то там проскальзывали тени, и, даже эльф не мог определить — какие из них наважденье, а какие истинные враги.
Неожиданно перед ними выступила такая картина: гневно извивающее ветвями древо, и, со всех сторон — плюющие в него ядовитой паутиной, бросающиеся пауки — ветви беспрерывно ловили этих тварей, разрывали их на части, но наседали все новые и новые.
— Казад! — вскричал Глони, и мощным ударом топора, отсек коготь, который рванулся на хребет эльфийского коня откуда-то сбоку.
Метнулась одна меткая эльфийская стрела, другая. Пауки откатились в стороны, шипящим кольцом окружили их, принялись кружить сужающимся хороводом.
— На прорыв! — вскричал Эллиор. — К востоку! Поработай своими ветвями Феагнор! Крепче держись в седле, Глони!
А дальше все закружилось, завертелось, с безумною скоростью. Сполох бросился к дороге, которая уходила к Ясному бору.
— Мы должны отвлечь их внимание на себя. — успел молвить Эллиор…
Тут, из сумрака, взметнув лапищами, налетела тварь — Сполох рванулся в сторону, но и это их не спасло бы — оттуда метнулся другой паук. Глони взмахнул топором. Перед самым его лицом промелькнули когти — взметнулись вверх: схваченный и разрываемый Феагнором паук уже остался далеко позади.
Эллиор выпустил очередную стрелу; одновременно с тем, повелел:
— Пригнись!
Глони, чувствуя, что на размышления времени нет — слепо повиновался. Сполох пригнул копыта; над их же головами просвистело что-то темное, и, издав хриплое карканье, исчезло.
— Здесь и летучие мыши-вампиры… — молвил Эллиор.
— Не многовато ли на эти маленькие Холмищи! — гневно крикнул Глони. — Как мухи слетелись на жаркое!
Очередная стрела. Очередной рывок сторону. Вот рядом со Сполохом, яростно размахивая ветвями пронесся, Феагнор; и вновь — страшный треск.
С хриплым карканьем в крону Феагнора устремилось несколько вампиров. Раздался треск ломающихся ветвей, одновременно, что-то большое, в агонии забилось по земле — рев раненного энта прокатился среди затемненных холмов. Дальнейшего ни Глони, ни Эллиор уже не видели — на них метнулось сразу четыре паука…
Сполоху удалось прорваться, но он получил рану — один из паучьих когтей все-таки достиг цели — эта кровоточащая борозда вытягивалась от шеи до живота.
До стен Ясного бора оставалось всего шагов сто, однако, когда Сполох вбежал на вершину последнего, совсем небольшого холмика маленькая дверца — хранилище Грибниксов — навстречу им, от Ясного Бора уже наползали пауки.