Ворона для Царя
Шрифт:
– Чиж, ты дебил? – послышалось из соседней кабинки.
– Всех все равно не посадят, их там человек пятьдесят. И те, кто останется на свободе, выполнять обещание данное нам вчера: на куски покромсают и по мешкам расфасуют!
– Ну так-то да, согласен. Надо этим двум упырям, Вороне и Фоме, головы открутить! – злобно проговорил Сиплый.
– И не говори! Кто бы мог подумать, что эти хлюпики к бановским попрутся!
– раздался громкий звук смывного бочка, и хлопнула соседняя дверца.
– Как мне сегодня хотелось Фоме по тыкве настучать. Руки чесались на биологии!
– Не, Чиж, пока не стоит их
Сиплый и Чиж вышли из туалета. Я подошла к раковине и окатила лицо холодной водой.
– Как бы не так! – Юрка показал фак закрытой двери. – Царю ясно дали понять, чтоб к нам не совался. А если сунется, так за нас есть кому постоять, правда Муха?
– засмеялся Юрка и похлопал меня по плечу.
– Ну, теперь-то ты довольна? – Нас никто не сдал, и больше никто не тронет! Мы свободны, Муха, сво-бод-ны! – Юрка потряс меня за плечи.
– Думаешь, Царь долго пробудет в больнице? – спросила я, игнорируя Юркину радость.
– А тебе-то не наплевать? – усмехнулся он. – Сколько надо, столько и пробудет.
– Ему какую-то операцию будут делать…
– Пф, - закатил глаза друг. – Да хоть две! Мне его нисколечко не жалко.
Юрка вышел из туалета с довольным лицом, и со словами:
– И всё-таки наши победили!
А во мне не было ни радостного ликования, ни чувства торжества. С того момента, как я услышала про операцию, в моей голове поселились очень страшные мысли: ведь его и правда могли сделать инвалидом… А это куда страшнее отрезанных волос и стянутых штанов. Каким Царь вернется в школу? Будет с опаской обходить нас стороной, или наоборот, обозлится еще больше?.. Одному богу известно, победили мы, или положили начало новой, еще более опасной войне…
Глава 12.
А что чувствуешь ты?
Такси припарковалось у красивого двухэтажного здания ресторана с большой неоновой вывеской «Камчатский краб». На крыльце нас уже ждали Юрка, держащий в руках букет розовых роз, и тетя Оля.
Мы все дружно вошли внутрь. Какая-то бабуля проводила нас в гардероб. Я сняла осеннее пальто (мама разрешила мне поехать в нем, иначе спортивная куртка никак не смотрелась с платьем). Юрка прошел к зеркалу поправлять галстук-бабочку. А когда оторвался от себя красивого, бросил на меня быстрый взгляд, а уже через секунду таращился с отвисшей челюстью. Увидев мой наряд, друг аж глаза потер, как будто всю жизнь был слепой, а сейчас прозрел.
– Обалде-е-еть, Муха, - Юрка, раза три обвел меня восхищенным взглядом. – Какая ты красивая!
– Ты тоже ничего, - хихикнула я.
В основном я видела Юрку в вытянутых кофтах, потертых джинсах и дырявых носках. А сегодня он приоделся, так приоделся: белая рубашка с черной бабочкой, черная жилетка и брюки с четкими стрелками, волосы уложены на пробор. Я на него загляделась.
А вот мне на новое платье мама не раскошелилась. Предложила пойти в школьной юбке - карандаш и блузке. Но мне пришла идея поинтересней: в пакете с вещами, которые мне стали малы, нашла синюю облегающую кофточку, у которой сильно селись рукава. Я их еще немного отрезала, так, чтобы было чуть ниже локтя. А от летнего сарафана, который был весь усыпан красными цветочками, отрезала юбку и пришила ее к
Подзавила волосы, накрасила ресницы маминой тушью, а губы ее же блеском. С собой взяла тесные туфли, те, которые мне купили на первое сентября. Подумала, что лучше уж в них, чем в сапогах, у которых вместо язычков болтаются булавки.
Я впервые была в таком красивом месте: огромный зал с белыми колоннами, которые были украшены небольшими букетиками из живых цветов. Много света и прожекторов, играла музыка, а столы, накрытые белоснежными скатертями, ломились от еды. Чего тут только не было: заливное, салаты, рулетики из ветчины, запеченная рыба, пироги, и много вина и водки.
Столы стояли буквой «П», по бокам сидели нарядные гости, а на «шапке» буквы «П» - жених и невеста.
Пошли поздравительные тосты. Очень длинные и трогательные речи родни жениха и невесты у многих вызывали слезы. Даже моя мама всплакнула. Интересно, ее речи тронули, или то, что не она сидит рядом с женихом красавчиком?
– За это надо выпить!
– А мы не возражаем!
Гости стали чокаться, а мы с Юркой за обе щеки уплетали все, что набрали на тарелки.
– Наши-то, проголодались, - посмеялась тетя Оля, глядя на нас с Юркой.
Она сегодня была очень красивая: красное платье с глубоким вырезом, волосы убраны в ракушку, неброский макияж. А моя мама нарядилась так, будто это не свадьба ее коллеги, а ее собственная: белое платье в пол, в волосах какие-то цветочки, макияж очень яркий, прям голливудская актриса, не иначе.
Мамин Жора не смог прийти. Я слышала, как она в гардеробе говорила тете Оле, что у него какие-то серьезные проблемы. А тетя Оля ответила, что у мама спец по проблемным мужикам.
Начались конкурсы с переодеваниями. Тамада отвела нас с Юркой в подсобку и нацепила на меня большой рыжий парик и какое-то очень широкое черное платье. А на Юрку напялили парик с пышными черными кудрями и серебристый пиджак.
– О, как раз! – засмеялась тамада. – Вылитый Киркоров!
Юрка был высокий, стройный, и костюмчик пришелся ему впору. А вот я выглядела дистрофичной Аллой Пугачевой: балахон на мне висел как мешок на палке.
Объявили наш выход, и под песню «Зайка моя» мы с Юркой вышли в зал.
Я чуть не упала со смеху, когда он стал открывать рот.
– Рыбка моя, я твой глазик, банька моя, я твой тазик, ты стебелек, а я пестик, мы навсегда с тобой вместе! – он поднял меня на руки и закружил. В зале все смеялись и хлопали.
– Крестик ты мой, я твой нолик, ты мой удав, а я кролик, - продолжил Юрка. А я стояла на месте, и раскачивалась как маятник, пока в самом конце не запела Пугачева.
– Я ночьями плёхо сплю, потому что я тебья люблю, потому что я давно-давно тебья люблю-ю-ю, - широко открывала рот я.
В конце Юрка подхватил меня на руки, с моей головы слетел парик, что еще больше развеселило гостей. Он закружился так сильно, что когда поставил меня на ноги, я еще несколько секунд пыталась сфокусировать взгляд на магнитике для холодильника в виде гамбургера, который дали мне в качестве приза за участие. А Юрке подарили свисток. Мы поклонились и, смеясь, побежали в подсобку.