Вороная. Золотой Мотылек на Серой улице
Шрифт:
– Что случилось?
– Нам нужно поговорить. – Слегка отодвинувшись от меня, Алани не отвела глаз, а только сконцентрировала все свое внимание на мне. – Расскажи нам. Что происходит?
– В каком смысле? – я попыталась понять, что имеет в виду хаски, но спросонья даже не определила примерное направление ее мыслей.
– Ты можешь поделиться с нами всем, что тебя тревожит. Мы твои друзья, в конце концов. Ты правда можешь нам верить, если у тебя еще остались какие-то сомнения спустя столько времени, – заметил Лин, подключаясь к нашему… не вполне состоявшемуся диалогу.
– О чем вы, я не понимаю? Что-то случилось? Объясните толком.
Лис и хаски переглянулись, и мне на миг показалось, что они очень похожи между собой. Недосып влияет на меня абсолютно непредсказуемо…
– Я о том, что ты вызываешь у меня некоторые подозрения, – осторожно
– Она о том, что ты ешь и спишь, хотя раньше тебе это не было нужно от слова совсем, – прямо сказал Лукас, перебивая ее до того, как с ее стороны начнется очередная лекция о пользе сна и свежего воздуха. – Но она боится обидеть тебя прямым вопросом. Что случилось с тобой?
Что случилось? По правде говоря, я даже себе не могла этого объяснить и не отдавала отчет тому, что со мной творится. Как я могла объяснить, что заставляло меня мучиться каждый час, что я не была при деле?
– Я сама не знаю. Что-то разве поменялось?
Слова теряют смысл еще до того, как я произношу их вслух, надеясь на жалкую вероятность оправдаться и хоть на время отвести от себя затратные тревоги, каких я не стою своим существом. По мере того, как я произношу все эти слова… что-то поднимается в моей груди, подобно огромной волне, которая с такой силой обрушивается на мое «я», что хочется выть, биться на полу, бессмысленно лишь слезы в этой серой Реальности, из которой вытянули все цвета и оттенки, ровно так же лишив ее для меня всякого смысла. И я как-то не нахожу в себе такой необходимый сейчас вой, не могу заставить себя упасть, не могу выдавить ни слезинки… Могу только сорваться с места и побежать, оттолкнув Алани, увернувшись от Лукаса, будто бы я – обиженный на весь мир непонятый фурренок… Тоска и так душит меня не хуже истерики, не дает дышать, путает мысли, опять и опять мешает идеи с эмоциями и чувствами, переходя в замкнутый круг, переворачивая всю Судьбу вот уже в который раз… Сколько это будет продолжаться? Как мне справиться с собой, если во мне еще бьется в своих жалких, как последние произнесенные слова, попытках встать из тины души тот фурренок, какой жил со мной до того, как Лайлакк попыталась покончить с ним раз и навсегда?
Я не знаю себя. Не знаю, что хочу. Не знаю, на что способна. Знаю, что эта тьма никогда не кончится. Я не могу выбраться из этой трясины, которая тянет меня на дно, что едино с Пропастью. Глупо. Очень глупо с моей стороны. И хотя, отдалившись достаточно, я и перехожу на более спокойный шаг, все-таки не нахожу этого маленького фрагмента, который потерялся в моей буре из общего рисунка. И этот самый элемент… Это ведь я сама… в общей картине Зеркала Реальностей. Оно к лучшему, я никому не могу быть нужна по-настоящему. Поздравляю с избавлением…
«Мне нужно успокоиться,» – я останавливаюсь у перил моста и гляжу вниз, быстро принимая решение. – «Я должна найти Блюбелла. Пусть даже и без Киллера и без друзей. Пусть хоть они будут жить, если я слишком слаба и не могу. С меня хватит. Как это на меня не похоже…»
Вопреки всем ожиданиям, я очень быстро вновь обретаю спокойствие, даже будучи преследуемой навязчивыми мыслями, уводящими меня в другую сторону от истинного направления. Наверное, дело всегда в том, что такие навязчивые мысли, доведя меня до действий в действительности, и в прошлом всегда дарили какое-то необъяснимое умиротворение… И когда я уже падаю вниз, придумывая, куда хочу переместиться, в голове внезапно просыпается почти позабытый голос… Но другой, неродной мне. Это не голос моего разума, который я обычно представляю, как свой собственный. Он изменился… будто бы кто-то вдруг взял меня под свое крыло и решил спонтанно помочь…
«Такое уже было. Помнишь?» – со сдержанным дружелюбием интересуется не кто иной, как Киллер вышеупомянутый… много раз.
«В мире много фурри с куда более выраженными отклонениями, чем у меня. Но нравится ли мне всякий раз вновь и вновь убеждаться, что я нормальнее, чем кажусь самой себе и окружающим?..» – думаю я совершенно не по теме, но – неужели! – получаю вполне оправданный
«Как бы мне ни хотелось признавать это, но… Черт возьми, ты абсолютно права! Держись!»
Я продолжаю лететь вниз, но уже у самой поверхности лавы, что привычно пышет жаром в мордочку, какая-то неведомая сила вдруг резко швыряет меня влево, и вот я вновь продолжаю полет вниз.
«Что это такое было?» – не то с тревогой, не то с притворным «дружеским» раздражением думаю я.
«Ты узнаешь,» – даже по интонации понятно, что Киллер должен бы улыбаться. – «А пока расслабься и смотри…»
Что-то вновь заставляет меня повернуться и переворачивает в полете, после небольшой паузы возобновляя то состояние, которое я уже не могу охарактеризовать ни как падение, ни как полет. Сначала я как будто бы тону в непроглядной темноте, но потом из мрака начинают вырастать завораживающие цветовые облака с легкими летящими очертаниями, наполненными маленькими белыми звездами. На серый мир словно бы выливают несколько банок яркой краски, ведь все свободное пространство вокруг меня внезапно наполняется не только туманностями и галактиками, которые излучают нежный свет всех существующих оттенков, окуная меня в живой ритм существования, но и полярным сиянием, которое переливающейся лентой ложится на Млечный Путь и подсвечивает существующие вокруг меня созвездия изумрудными и бирюзовыми цветами. Кто-то будто бы просто передвинул выключатель и убрал из другого измерения черно-белый фильтр, возвращая всему живое великолепие. И я лечу в бесконечности сих величественных видов, а они живут для одной, разве что, меня. Жаль, что я не могу разделить этот миг с теми, кто уже стал мне ближе обычных знакомых. А как я хотела бы, чтобы пришибленные Числа видели бы над собой именно эту версию небосклона, а не ту, что загружена в Систему.
«Так выглядит мир вокруг тебя,» – подсказывает голос Киллера. – «Не забывай, что ты ведь вместе со всеми находишься на пересечении измерений. Подумай, нужны ли были бы такие точки пересечений, если бы они ни были прекрасны для земного глаза?»
И отчего-то согласна с этим мнением. Жалко, что другие даже не подозревают, что скрывается сразу за металлически серым небом Судьбы… Как бы это знание облегчило и изменило бы прохождение на том основном уровне, если бы все видели над собой эти звезды… Я пролетаю мимо живых огненных светил, мимо небесных тел, скоплений света и энергии и всего, что только ни водится за пределами атмосферы нашей планеты… А вокруг все длятся и длятся прекрасные волны света и цветов, которые окружают меня какими-то вдохновением и свободой, окончательно отстраняя от моего предыдущего унылого состояния, в котором я пребывала все отведенное на личную свободу время… Я была глупа и неосмотрительна, но… Может быть, никогда не поздно исправиться? Может, в этом какой-то знак, что искра пролетела рядом со мною именно тогда, когда я действительно нуждалась в помощи? А может, это все мои неосознанные сновидения и фантазии… Но мне действительно лучше, и я готова вернуться и продолжить с новыми силами. Я – та, кто нужен этой команде. Мы обязательно справимся и выберемся из этой Программы, и тогда все смогут увидеть то, что вижу ныне я…
«Я вижу, тебе помогло это,» – да, Киллер, оказывается, все же умеет улыбаться по-доброму. – «Помнишь, ты всегда верила тому, что видишь, когда сама была фурренком вместе с тем, кто жил в тебе? Теперь это я. Но и теперь же не поздно верить в магию, верно?.. Прислушайся, Равенна. Я все это время с тобой…»
Цвета и оттенки вокруг меня начинают сначала бледнеть, а потом белеть и освещать собой открытое пространство до ослепительного света. Я перестаю куда-либо двигаться и просто зависаю, начиная парить, как в невесомости. Белое пространство не имеет ни одной грани, просто окружая меня сплошным светом, не поддающимся описанию формы. Но мне больше не страшно. Я верю теперь тому голосу, что вел меня в Судьбе. Доверяю Киллеру, который оказался тем, кого я так долго знала и кому всегда верила… Пустота вокруг расширяется, и откуда-то издалека выплывает фигура. Она приближается ко мне до тех пор, пока между нами не остается пара-тройка метров, а потом останавливается. Сколько я ни пытаюсь разглядеть ее, напрягая свое зрение, она не становится четче.