Воронье

Нолль Ингрид

9. Путевой столб

Сев в машину, Поль и Ахим дрожащими руками прикурили сигареты.

– Когда ты снова начал курить? – спросил Поль.

– Только что, – ответил Ахим.

Он завел мотор и проехал два квартала до следующей парковки.

– Бред, ну просто бред! В голове не укладывается!

Ведь маме в будущем году будет шестьдесят!

– Но выглядит она на сорок девять, – возразил Поль. – А сколько лет может быть ее любовнику? И как они познакомились?

У него было

смутное ощущение, что этого мужчину он уже видел, может быть, тот живет по соседству?

Ахим пожал плечами.

– Скажи, – и Поль сделал глубокий вдох, – сегодня ты говорил, что наша мама отнюдь не святая. Что ты имел в виду?

Ахим покачал головой. Ничего конкретного. Иногда она привирала, о многом умалчивала, больше ему нечего сказать. Подозрительным скорее казалось ее настойчивое стремление выглядеть молодой, стройной и красивой. Когда приходили гости, она всегда выставляла на стол очень вкусное угощение, но никогда не ела сама.

– И как же нам теперь себя вести? – задумался Поль. – Может, и в самом деле мудрее всего начисто забыть об этой абсурдной сцене и никому ничего не рассказывать? Тот парень прав, нельзя ставить в неловкое положение собственную мать.

После второй сигареты Ахим заявил, что он не в состоянии просто постучаться через час в дверь родительского дома с пожеланиями веселой Пасхи. Если Поль в состоянии – на здоровье. К счастью, она не подозревает, что взрослые сыновья нагрянули сюрпризом прямо в кухню, если, конечно, этот тип догадается держать язык за зубами.

– Надеюсь, – сказал Поль. – В конце концов, ему самому будет лучше, если у нее не случится нервного срыва. Финал любовного свидания, во всяком случае, ему пришлось скомкать; пусть теперь она удивляется почему!..

* * *

Оба задумчиво смотрели в запотевшие окна, по внешней стороне которых стекали серебристые капли. Дождь тихо шумел, два купленных букета распространяли весенний аромат роз, гиацинтов и влажной земли. Женщина на улице с красно-фиолетовым лицом воевала с зонтом. Из-под полосатого плаща выглядывала комбинация и свешивалась нить стекляруса. Мокрый пес трусил через парковку, словно точно знал, куда именно ему надо. Он только раз задрал ногу возле колеса и тут же уверенно продолжил свой путь.

– У этой дворняги только одно на уме, – вслух сказал Поль и вспомнил вдруг об Ольге.

– Этот тип, наверное, всегда прыгает к матери в постель, стоит только отцу отлучиться, – сказал Ахим. – Черт, давай, что ли, съездим уже в больницу.

У дверей реанимации их остановила бдительная докторша.

– Хотите пройти к господину Вильгельмсу? Вы его сыновья? – спросила она. – Будьте любезны, зайдите на минуту в ординаторскую.

«О Боже, только не это!» – подумал Поль, уже готовый услышать новость.

Но докторша, вежливо предложившая им присесть, скорее обрадовала

их. Сегодня утром господин Вильгельме был переведен в общее отделение ввиду улучшившегося состояния. К сожалению, двигается он пока с трудом. Но при соответствующей терапии быстро пойдет на поправку.

Но она хотела поговорить с ними по другой причине.

Поль и Ахим обменялись тревожными взглядами.

– Мы часто сталкиваемся с тем, что наши пациенты не желают мириться со своей немощью, – сказала она. – У них проявляется агрессия, бессильную злобу они вымещают на родных. Вашей матери во время посещений достается, она удивительная женщина! Словом, не держите на отца зла, если он будет груб с вами.

– К этому мы привыкли еще в детстве, – отозвался Поль. – Нам это не в новинку.

Врач дружелюбно улыбнулась:

– Ну, тогда вперед, в клетку со львом, а я попрошу принести вазы для ваших чудесных букетов.

Поскольку на их стук ответа не последовало, Поль осторожно приоткрыл дверь в палату и подошел к полупарализованному отцу, Ахим следовал за ним.

– Привет, пап! – бодро сказали оба, стараясь придать голосу столько сердечности, сколько смогли.

– Слетелись вороны на добычу, – буркнул старик вместо приветствия.

Поскольку сыновья были готовы к агрессивности отца и даже к оскорблениям, они отреагировали спокойно.

Полю удалось тактично ввернуть:

– Черный юмор при тебе, как всегда, папа. Значит, идешь на поправку.

Ахим пододвинул к кровати два стула.

Еще парочка пикировок, и настроение ухудшилось, в воздухе повисло раздражение.

Наконец больной язвительно осведомился:

– А где же ваши жены? Сбежали, потому что вы не можете сделать им детей?

Поль встал:

– Пожалуй, лучше нам прийти в другой раз.

– Да проваливайте ко всем чертям, жалкие импотенты! – завопил отец так громко, насколько ему позволял слабый голос. – Платишь, платишь деньги за учебу сыночков, а в благодарность шиш? Топайте к своим шлюхам!

– Похоже, мы попали в сумасшедший дом, – пробормотал Поль. Ахима, готового взорваться, трясло.

На этот раз Полю не удалось его удержать.

– Ты сказал – шлюхи? – рявкнул Ахим. – Очень к месту, ты, старая шляпа! Мы только что застали твою верную супругу с любовником. Стоит тебе заболеть, и жиголо тут как тут!

– Пойдем, – шепнул Поль, – это уж слишком! Он все-таки болен и сам не понимает, что несет! Потом будет жалеть об этом.

Чтобы предотвратить самое страшное, он энергично подталкивал возмущенного брата к двери.

Тяжело дыша, они вышли к больничной парковке и сразу закурили.

– Не день, а какой-то кошмар, – простонал Поль. Он, конечно, понимает возмущение Ахима, но ему кажется, что брат сделал большую ошибку. Не следовало волновать отца, а матери теперь наверняка придется все это расхлебывать.