Вороньё
Шрифт:
Адвокат Скоу, лицо которого ярко пылало, чем он, по-видимому, не столько обязан был вину фрекен Сайер, сколько объемистым таблеткам, которые он то и дело глотал, вынимая из жилетных карманов, вдруг спросил через стол:
— А где этот дом?
Фрекен Минна несколько вяло сообщила о его место, нахождений.
— Блестяще,— сказал господин Скоу,— недавно был разговор о новой жилой стройке как раз в этом кварта, ле. С башнями, линолеумом и ватерклозетами. Время требует своего. Разумеется, самое лучшее,— продолжал
— Да,— заметила фрекен Минна,— в наше время многое делается для небогатого люда в этих новых домах.
— Мещанское сословие — такова нынче программа,— сказал господин Скоу.— Повытянуть у них мелкие деньжонки из-за голенищ.
Фрекен Сайер сидела и довольно качала париком:
— Да, Альберт, м-илочек, у тебя голова тайного советника.
Вилли повернулся к фрекен Эмилии:
— Хм, еще бы, старикан, конечно, тоже был мошенник.
— Боже мой, Вилли, а ты не знал? Ведь это он был владельцем всех домов у «Речки».
— Ну-ну,— ответил Вилли,— я всегда смутно догадывался, что наше родословное древо выросло из лужи.
Фрекен Сайер, продолжая самодовольно качать головою, сказала господину Скоу:
— Но ведь вы, молодежь, слава те господи, все больше и больше смыслите в делах.
— Стройка,— резко сказал господин Майер,— никоим образом не входит в рамки моей деятельности. Я вообще не одобряю тех в нашем сословии, кто работает со ссуженными в долг деньгами. В согласии с моими принципами, я предпочитаю не пачкаться. Но ведь мы принадлежим к старшему поколению.
— Да, господин адвокат,— молвила фру Маддерсон, нагнув голову к фиалкам.
Господин Майер склонился ниже к припудренному Декольте фрекен Оттилии и сказал гораздо тише:
— Однако у меня всегда есть немалая, смею сказать, дамская клиентура.
— О да,— сказала фрекен Оттилия,— это так понятно.
— Внушать доверие — вот ведь что главное,— сказал господин Майер, который вдруг словно пополам сложился от великой скромности.— Ну и затем,— присовокупил он,— уметь деликатно обходиться с клиентами.
Немного погодя он заговорил с двумя сестрами о бумагах на домовладение.
Между тем фру фон Хан, покончив с отпеванием в церкви и отпеванием в часовне, перешла к обсуждению священников:
— А я обожаю Стельберга... и в особенности его напоминания. Когда он, бывает, в церковных дверях взглянет на тебя кротким взором и спросит, не пришла ли пора тебе душу укрепить в общении с господом. Так и чувствуешь, что у него для каждого прихожанина свое словечко припасено. А вы кого ходите слушать? — спросила она вдруг фру Беллу Скоу.
— Я не бываю в церкви,— сказала фру Скоу.
— Однако,— заметила фру фон Хан,— есть же люди, у которых совесть всегда покойна.
Вильям Аск, наклонившись вперед,
— Вы и в самом деле полагаете, фру, что церковная скамья— этакая белильня для нечистой совести?
Фру фон Хан не ответила, тогда как фру Лунд со смехом сказала:
— Иные вот, к примеру, ходят же в церковь.
А фру Маддерсон заметила:
— Поэтическая проповедь — это прелесть что такое!
Фрекен Августа фон Хан, которая как раз брала себе заячью спинку и руки которой, оттого что она тесно прижимала локти к телу, не первый уже раз задевали руки лакея, заявила:
— А мне религия очень многое открывает.
Скоу, беседовавший с чиновником, сказал:
— Как бы там ни было, церковь, безусловно, редкий выигрыш для нового квартала.
Статский советник на вопрос фру фон Хан ответил:
— Посещение священником больного может быть весьма благотворно.
А на другом конце стола чиновник Сайер сказал:
— Я совершенно убежден, что государству без церкви не обойтись. Кое в чем она все же служит надежной уздой.
Фрекен Сайер, питавшая тайный страх к священникам, или, быть может, к слишком уж черным, похорон-
ного вида, одеяниям, скрывающим их, спросила фру Эмму Лунд:
— Что, моя девочка, долго ль еще Якобу сидеть у себя в приходе?
— Лет двадцать,— ответила фру Лунд,— с этим епископом нам никогда, видно, оттуда не выбраться.
— Да,— сказал чиновник Сайер,— нынче сделался полнейший хаос в замещении служебных должностей. Скоро до того дойдет, что прямо с торфяных работ— и в амтманы будут попадать, минуя всю министерскую службу. Прошли те времена, когда в расчет принимались деловые качества да давность службы.
Беседа о службах и должностях покатилась волной и захлестнула стол.
Господин Майер заметил, скользнув взглядом по чиновнику:
— Поговаривают даже о прямых увольнениях в конторах.
Фру фон Хан сказала почти в одно время с ним:
— Дражайший кузен, что правые, что левые — все одно, коль скоро речь идет о куске пожирней для себя и для своих. Бедняга Хан двадцать три года проторчал на своей дюне береговым инспектором.
Фрекен Сайер, лицо которой сияло, а одна рука, лежавшая на столе, непрестанно двигалась, будто тесто месила, обратилась к фру фон Хан.
— Ты, милочка,— сказала она,— все чудесные варенья мимо пропускаешь, не отведавши.
Фру Лунд громко крикнула:
— Да уж, тетя Вик, ты нас совсем запичкала вареньями.
— Выбор теперь так велик,— сказала фрекен Сайер,— а молодые ведь к сладенькому всегда неравнодушны.
И, повернувшись к фру фон Хан, она вдруг добавила:
— А твой добрый Иохан, милочка, он ведь и диплома никакого не имел.
Они продолжали говорить о службах и должностях, а адвокат Скбу, еще не отставший от домостроительства, сказал доктору: