Воронежские страдания

Незнанский Фридрих Евсеевич

И затем, наблюдая ее не совсем понимающий взгляд, он в течение буквально трех минут выложил перед девушкой свою версию развития событий.

Этих, умудренных, как говорили когда-то, тюрьмой и волей, двоих мужиков, какие-то умные и находчивые люди пытаются «развести», как последних лохов. Вот к такому выводу он пока пришел, хотя прямых доказательств у него на руках нет, ибо пока он располагает фактами только с одной стороны. Но зато есть вероятность, что Корженецкий, досье на которого в настоящий момент уже должен был приготовить Макс, при первом же разговоре с Турецким немедленно

выложит перед ним точно такие же факты, что и Щербатенко, но только теперь обвиняя своего бывшего партнера.

– Ну это уж ты, по-моему, слишком... Сашенька, – оглянувшись и понизив голос в конце фразы, произнесла Алевтина. – Интересно, на каком основании ты выстроил свою версию? – А вот в вопросе ее послышалась легонькая насмешка. – Это припахивает, по-моему, какой-то фантастикой. Чтоб разработать такую операцию?! Да у них ни у кого ума не хватит!

– Основания, говоришь? – Турецкий скучно улыбнулся и откинул голову на спинку кресла, переведя взгляд на потолок. – Просто так подумалось... Без всяких к тому оснований. А казалось, свеженькая версия...

И в этот момент раздался телефонный звонок. Аля покровительственно, как всякая красивая женщина, глядя на мужчину, заслуживающего ее внимания, ободряюще подмигнула Саше и привычным жестом сняла трубку. Произнесла несколько дежурных фраз, он не прислушивался, искоса смотрел на нее с улыбкой и вдруг увидел, что взгляд ее стал растерянным.

– Так-то, дорогая! – словно предсказатель, назидательно изрек Турецкий, услышав произнесенную наконец ею фамилию...

Но вот разговор с Корженецким закончился. Аля отодвинула исписанный листок и, задумчиво глядя на трубку, медленно положила ее на аппарат.

– Ну что скажешь теперь, младший юрист? – спросил без всякой подковырки Турецкий.

– Нет, мне, конечно, говорили, что у тебя зверская интуиция, – глядя на него глазами печальной возлюбленной и словно жалуясь, ответила девушка. – Теперь я сама убедилась... Саша, я не понимаю, откуда это у тебя берется?

– Живу давно, – подмигнув ей, улыбнулся он. – Мне почему-то показалось, что будет логичным, если этих лохов станут «обувать» обоих одновременно.

– Но почему?

– А в этом случае меньшая вероятность проколов. Поставь себя на их место, на одну минуточку. Я имею в виду жуликов, конечно.

– А почему ты уверен, что их несколько, а не один?

– Потому что один не может оказаться одновременно в двух местах, в Москве и Воронеже, на первый случай тебе достаточно?

– На первый? А что, у тебя припасен и второй?

– И третий, и, наверняка, четвертый... Ну, сама подумай, если Щербатенко буквально три дня назад покинул колонию и, едва приехав в Москву, сходу попал в объятья киллера, то о чем это может сказать тебе, опытный юрист?

– Не вредничай, Саша, лучше объясни, – жалобно протянула Аля.

– Хорошо. Во-первых, о том, что этого Щербатого кто-то грамотно вел от самой колонии до гостиничного номера. Во-вторых, вел тот, кто прекрасно знал детали того, давнего дела. Отсюда естественный вопрос, на который мы с тобой должны ответить: кто в последнее время имел доступ именно к нему, а не к архиву вообще? В-третьих, другой преступник

в это же время, находясь в Воронеже, ждал сигнала из Москвы. Контакты с лохами должны были произойти одновременно, тогда будет очень похоже на правду. И проверять некогда: оба ж в буквальном смысле на мушке.

– Подожди! Ведь этот Корженецкий, он же тебе ничего конкретного не сообщил о своем деле! Откуда ты знаешь?

– А он может и не сообщать. Сам факт его звонка уже сказал мне гораздо больше. И в первую очередь о том, что дело его настолько деликатное, что ему и обратиться больше не к кому за помощью. Ну и о том, разумеется, что оно связано с тем делом Щербатенко. Логично? – Турецкий посмотрел на Алевтину и сам себе ответил: – Конечно, логично. А тебе я так скажу, Алечка, не забивай свою красивую головку высокими и сложными проблемами, всякими заумными идеями, мир гораздо проще, постарайся только в каждом отдельном случае попытаться проникнуть в логику преступника. Я тебе сегодня еще успею написать несколько заданий, и ты постарайся заняться ими вплотную, я попрошу Севу не отвлекать тебя, ладно? И вообще, учись думать, дорогая, пока я живой.

– Тьфу! Типун тебе на язык! – плачущим голосом воскликнула девушка.

Глава шестая

Новый прокол

Бригада с утра ожидала своего командира, как обычно, в баре. И тот появился, но больше рассерженный, чем расстроенный выговором, который ему сделал накануне Василий Савельевич. Все из сказанного Денягиным он конечно же не собирался им пересказывать, как и жаловаться. Но главное надо было донести до них. А главное – это не ошибка, которую они допустили, «замочив» не того черного, и которая могла, по словам Денягина, потянуть за собой целый хвост неприятностей, а срочная подготовка к проведению новой акции. И вот она должна пройти быстро и, как говорится, без сучка и задоринки.

Но чтобы акция получилась удачной, нужно было срочно провести необходимую подготовку, ту, о которой Влад прочитал в инструкции Денягина, после чего вернул ее ему и увидел, как тот аккуратно, словно заправский шпион из кино, подпалил листок зажигалкой и, подержав над большой хрустальной пепельницей, подождал, пока он сгорел. И при этом, сощурившись, внимательно наблюдал за Владом, будто показывал, что совершает особый ритуал, доверяя ему строжайшую тайну. Ну точно, как в фильме про американского резидента... Чудно!

Денягин вообще темнить любил – и когда надо, и когда не надо. Но сейчас он, наверное, все-таки был прав. Да и Влад не стал объяснять ему, почему произошла накладка, не захотел сваливать вину на Колуна с Носом, хотя и мог бы: они ж наблюдатели! Но Нос еще проходит испытательный срок, и с него даже требовать по всей программе вроде бы рано, может ведь человек ошибиться! Ну перепутал. Темнело уже, а они, черные, все похожи друг на друга. А этот, такой же длинный, как тот, которого присмотрели для себя, вышел из университета и поперся мимо гаражей, где только студенты и бегают, – так дорога к их общежитию вдвое ближе, всем известно. Но если ты дипломат, тогда какого хрена тебя понесло туда? Сам и виноват...