Вороньи близнецы
Шрифт:
— Хватит с тебя, во мне итак сил как в стопке самогонки. Спи давай, кошмары ему видите ли сняться, тоже мне, разнесчастный, — заслышав шум за дверью, быстро побежала к себе в спальню. Негоже нагишом разгуливать. Переодевшись во второе платье, а у нее их было всего два, замотала волосы сухим полотенцем и сбежала обратно, как раз застигнув, как ее грязную одежду, отправляют в огонь печи.
— Эй, дед! Ты совсем что ли, это же мое платье! — она протянула руки к огню и тут же получила по ним хворостиной, ощутив себя маленькой и непослушной
— Тихо дурная твоя голова, чего раскричалась. Тебе жизнь твоя дорога али тряпка какая? — грозно на нее зыркнул своими совсем пожелтевшими глазами.
Плечи его стали шире, рубаха на груди трещала, а в некогда седых волосах появились длинные каштановые пряди.
Агния обижено поджала губы, потирая ладони с алыми полосами.
— Платью твоему, как и моей одежде не помочь и ничем не смыть тот яд что ткань впитала. Не отстирается такое никакими средствами и заклинаниями, только сжечь остается. Так что как очухается наш болезный, так и потребуешь с него новый наряд, в уплату лечения.
— И потребую, — недовольно пробурчала лекарка.
— Ладно, пошли чаю с малиновым вареньем выпьем, у меня еще яблочные дольки в сахаре есть. Сейчас это наипервейшие средства для восстановления сил.
В маленькой, но уютной кухоньке, Агния увидела прислоненный к лавке меч и сумку.
«Вещи Яра, все-таки нашел, старый», — села за стол, пока уже не старик, а ныне от чего-то помолодевший мужчина хлопотал с чайником.
Вот уже и он закипел, а из заварника потянуло ароматными травами, на столе стояла открытые банки с домашними заготовками.
— Блинов не хватает… — отметила девушка и подцепила пальцами одну из долек, по ладони тут же потек сладкий, густой сок золотистого цвета.
— Вот ты торопыга, на вилку возьми али в твоем учебном заведении вас культуре никакой не учат, а еще девушка, — Ратимир усмехнулся и сел, напротив.
Агния закатила глаза и облизав пальцы, взяла-таки вилку в руку. Вместо блинов, которые так хорошо умела печь Гаяна, лекарка отломила себе кусок хлеба и намазала на него варенье. С удовольствием закусывая и запивая горячим чаем «Казалось бы чай, а так согревает», — потерла теплые пятки друг о дружку.
— Что там с тем чудищем? И почему ты так враз помолодел?
Ратимир погладил потемневшую бороду и насадил на вилку сочную дольку:
— Давно в оборотня не перевоплощался, это в облике человека я как старик, а если постоянно обращаться волком, то молодею. С чудищем не знаю, но чую либо наш наемник его зарубил, либо хорошо так поранил, раз сам вернулся еле живым.
— А меч — значит бросать в печку не надо да, — прищурилась. — Вот оно! От бабских платьев избавляемся, а взрослые игрушки не трогать. Ну-ну… — задрала нос, обиженно отворачиваясь.
На это лекарь засмеялся:
— Ох ты и неугомонная девка, будет тебе платье. Еще лучше, чем твое старое, то уже сколько раз сама перешивала, вот и спросишь со своего женишка, — увидел возмущение на лице ученицы. —
— Дед, а ты чего так часто не оборачиваешься зверем?
— Понимаешь дочка, когда в человеке много силы, натура животная просыпается и не всегда ее можно удержать. Ум за разум заходит. Вроде как одной половиной думаешь, что все в порядке — держишь под контролем, а на самом деле нет. Поэтому я редко оборачиваюсь, а сегодня понадобилось, чтоб вещи забрать, иначе опасно деду ковылять впотьмах.
— Да уж. Еще не хватало чтоб мое второе платье отправилось в огонь, потом в чем прикажешь пациентов встречать, в костюме девы непорочной, — покусала кончик длинного ногтя на мизинце. — Ладно, спасибо за чай, но пора и честь знать. Ты тоже не засиживайся, — пошла к выходу, но на миг задержалась и чуть постояв, быстро вернулась к Ратимиру, обняв его за полу седую голову. — Не теряй контроль, я рядом, если что, схлопочешь у меня садовыми граблями, — поцеловала его в шершавую щеку и убежала к себе.
Старый оборотень довольно улыбнулся, если бы когда-нибудь у него была дочь, то точно такая же как Агния.
Пока девушка спала беспробудным сном, Ратимир всю ночь просидел у лавки с раненым. Смачивая его губы эликсирами, вливая по чуть-чуть то или иное заживляющее и восстанавливающее, сбивая жар.
«Если бы в чай не добавил сон-травы, она сама тут вздумала сидеть. Нет уж девочка моя, ты итак на пределе. Надо отдохнуть как следует», — думал Ратимир.
На утро, Агния чувствовала себя выспавшейся и отдохнувшей. Первым она услышала крик петухов в деревне и выбравшись из кровати, как была в ночнушке, так и сбежала вниз по лестнице к больному.
Яролик преспокойно сидел, опершись спиной о стену, медленно глотал из поднесенной Ратимиром глиняной миски кашу. Бледный, с темными кругами под глазами и осунувшимся лицом, сейчас он не был похож на себя прежнего, полного сил оборотня, старшего сына кузнеца.
— Очнулся! — Агния тут же подлетела к нему, придерживая свои непричесанные волосы одной рукой чтоб не мешались, а второй касаясь его лба. На ее напряженном лице тут же появилась улыбка облегчения:
— Температуры нет, жар спал, — «Неужто все помогло», — сощурила взгляд на лекаря.
— Ах ты мухомор! Опоил меня сон-травой, то-то я как мертвая провалялась без сновидений. А сам небось всю ночь его выхаживал.
Яролик переводил удивленный взгляд с девушки с полупрозрачной ночнушке на помолодевшего Ратимира.
— Спасибо скажи, что опоил, ты итак была на грани или прикажешь с тобой нянчиться? Нет уж, уволь голуба, и что за вид?! Срамота какая, ну ка марш переодеваться, а то стоит тут перед мужчинами! — ворчливо прикрикнул на нее, но девушка как ни в чем не бывало уперла руки в бока, так что ткань ночнушки обрисовала округлости груди.