ВОРОНКА
Шрифт:
Алексей обречённо вздохнул, чокнулся стаканчиком и, глядя в смеющиеся глаза, нарочито торжественно произнёс:
– Маша! Машенька, я приглашаю тебя встретить этот Новый год у меня дома. Вдвоём,– не выдержал, усмехнулся и добавил. – Соглашайся быстрее, уже, наверное, часов шесть.
– У тебя-я? А как же Аборин? Мы же вроде у него собирались? И деньги сдали.
– К чёрту Аборина, к чёрту всех, к чёрту деньги! Я тебя приглашаю к себе. Только тебя.
–
– Машка, ну перестань,– Алексей глотком опустошил стаканчик, – ты же уже два дня всё знаешь. Пойдём.
– Никого?– демонстративно закатила глаза Машка. – Кошмар какой! А что мы там будем делать?
Алексей опять вздохнул, налил ещё шампанского. Машка перехватила его руку, отняла стакан, пригубила.
– Воронцов, так ты ещё до Нового года напьёшься. И ты мне не ответил на вопрос - а это невежливо.
– На какой вопрос? Что будем делать? Ясно что - Новый год встречать!
– Вдвоём? Это романтично!– Маша с улыбкой отхлебнула ещё. – А ещё что?
– Как что? Пить шампанское, есть гуся, слушать музыку, танцевать. Хочешь, будем телевизор смотреть?
– Телевизор?– задумалась Маша. – Нет, пожалуй, не хочу. Это всё? Вся программа? Не врёшь?
– Чего это мне врать,– обиделся Алексей, и вдруг догадался.
– Маша, ты боишься?
Машка допила шампанское, поставила стаканчик на скамейку, снова прижалась к Алексею, задумчиво протянула:
– Ну, не то что боюсь...,– и вдруг засмеялась. – А ты ничего со мной такого делать не будешь?
– Какого - такого?– опешил Алексей.
Маша поцеловала его в щёку, уткнулась в замотанное шарфом горло.
– Вот ты глупый, Воронцов! Не знаешь, что мальчики с девочками делают?
– Маша,– растерянно прошептал Алексей, - клянусь, если ты не хочешь...
– Не будешь?– разочарованно протянула Машка и вдруг сообщила. – А мне и надеть нечего!
– Как это нечего?– совсем растерялся Алексей.
– Ты же собиралась что-то надевать к Аборину?
– Глупый, - повторила Маша, - если я пойду к тебе, этого недостаточно.
– Почему?– Алексей зарылся в Машины волосы.
– Почему? Ведь сама говорила - платье новое, сногсшибательное.
– Платье, платье, - пробормотала Маша, - ничего ты не понимаешь. Кроме платья тебя
Алексей добрался до Машкиного уха, поцеловал, спустился к шее. Маша начала поворачиваться, не открывая глаз, и вдруг засмеялась. Алексей попытался обнять её сильнее, но Машка смеялась и смеялась, уже прямо-таки захлёбываясь. Алексей попробовал было обидеться, у него это даже немного получилось, но Машкин смех звучал так заразительно, что обида быстро улетучилась, и Алексей засмеялся тоже.
– Маш! Маша! Что такое?
Повиснув на Алексее, Маша давилась от смеха не в силах сказать ни слова.
– Машка! Да что такое? Скажи! Скажи немедленно!
– А смеяться не бу...дешь?– еле проговорила Маша сквозь всхлипы.
– Так мы уже и так смеёмся!
И они захохотали оба.
– Ладно, скажу,– Машка ещё всхлипывала, уютно уткнувшись в Лёшкину шею.
– Когда я была маленькая – ну, в классе втором или первом - девчонки ко мне пристали. Знаешь, говорят, что делают, чтобы дети были? А я стеснялась и отмалчивалась. Те не отстают. Я молчу. И тогда они говорят: "Вот дура, для этого писю в писю встав...". Ой, не могу!
– И что же ты?– заинтересованно спросил Алексей, наливая в стаканчик.
– Не поверила?
– Если бы!– Машка снова стала вздрагивать от смеха.
– Я сказала....я сказала, что они ничего не знают. Так делали только при царской власти! До революции!
Алексей поперхнулся шампанским и громко захохотал. Машка трясла его за плечи и сквозь смех повторяла: "До революции...до революции!"
Привлечённый весёлыми звуками подбежал бродячий пёс, недоумённо посмотрел на них, сел рядом и стал подвывать. Смеялись гирлянды на обоих мостах, смеялись снежинки, и только Сунжа продолжала своё: " Michele ma belle...Michele ma belle [4] ...".
– Так ты пойдёшь?
– Конечно, пойду, дурачок.
Поцелуй получился замечательным, мир на минуту исчез, а потом возник вновь, и был он юн, прекрасен и полон надежд.
4
"Мишель", Битлз.
– Лёша, а ты загадал желание?
– Загадал.
– Какое?
– А разве можно говорить?
– Можно, теперь можно!
– Я загадал, чтоб мы с тобой вот точно так же, здесь же провожали старый год, и пили шампанское. Лет через десять. Нет, через двадцать. Точно, через двадцать - 31 декабря 1994 года. А потом пойдём встречать Новый, 1995-й год...