Ворошилов

Великанов Николай Тимофеевич

29 августа 1941 года произошли кардинальные изменения в структуре военного руководства в Ленинградском регионе. Государственный Комитет Обороны принял постановление № 599сс «О Северо-Западном фронте». В соответствии с ним Северо-Западный фронт переходил в непосредственное подчинение Верховному главному командованию; Главное командование Северо-Западного направления объединялось с командованием Ленинградского фронта. Главнокомандующим фронтом был назначен К. Е. Ворошилов, членами Военного совета — А. А. Жданов, А. А. Кузнецов, И. С. Исаков [307] и Н. Н. Клементьев [308] , начальником штаба — М. М. Попов.

307

Адмирал

Иван Степанович Исаков, первый замнаркома ВМФ СССР и по совместительству начальник Главного морского штаба, на второй день войны был направлен на Балтику для руководства действиями морских сил. В июле 1941 года Ставка назначает его заместителем по морской части главнокомандующего и членом Военного совета Северо-Западного направления.

308

Дивизионный комиссар Николай Николаевич Клементьев — бывший член Военного совета Северного фронта.

На следующий день, 30 августа, ГКО «в связи с объединением командования войск Северо-Западного направления и Ленинградского фронта» упразднил Военный совет обороны Ленинграда «с передачей его функций Военному совету Ленинградского фронта».

Ленинградский фронт

3 сентября 1941 года Василий Фомич Коньков ехал через весь Ленинград на Дворцовую площадь, где располагался бывший штаб главнокомандующего Северо-Западным направлением Маршала Советского Союза Ворошилова, а ныне Ленинградского фронта. Он не узнавал города, который некогда поражал его прекрасными площадями и дворцами. На перекрёстках дыбились надолбы, окна первых этажей зияли амбразурами для стрельбы из пулемётов и пушек, в небе неподвижно зависли аэростаты...

Так начинается глава «Легендарный Невский пятачок» книги воспоминаний генерал-майора В. Ф. Конькова «Время далёкое и близкое», командовавшего в Великую Отечественную войну под Ленинградом 115-й стрелковой дивизией, затем Невской оперативной группой и в последующем ставшего заместителем командующего 1-й гвардейской танковой армией [309] .

Он ехал на доклад к маршалу. Думал: о чём докладывать Ворошилову? 115-я стрелковая дивизия вела тяжёлые бои под Выборгом, и вот теперь, к концу августа, бесславно отошла к Ленинграду. Хотя дрались с фашистами не хуже других, врагу от бойцов его дивизии досталось крепко. Но потери людей очень большие, за них предстояло держать строгий ответ.

309

См.: Коньков В. Ф. Время далёкое и близкое. М.: Воениздат, 1985.

В памяти Конькова всплыла встреча с Климентом Ефремовичем перед войной под Серпуховом. Тогда маршал произвёл впечатление деятельного, очень энергичного человека, военачальника с живым умом и твёрдым характером. Как он выглядит сейчас, когда обстановка вокруг Ленинграда такая тяжёлая — город в смертельной опасности?

Главнокомандующий принял комдива без проволочки, сразу же. Он показался Василию Фомичу тревожно-озабоченным, с печатью болезненной усталости на лице. Ворошилов вяло пожал Конькову руку, произнёс:

— Прибыли — хорошо. Доложите о состоянии дивизии.

Выслушав доклад, сделал некоторые замечания и отметил, что 115-я дивизия воевала неплохо. Василий Фомич облегчённо вздохнул.

— Вашей дивизии, товарищ Коньков, — сказал маршал, — следует срочно быть на Неве. Там созревает нестабильное для нас положение, противник устремился к Ладожскому озеру, хочет изолировать от него город. Зайдите к начальнику штаба Попову, он уточнит вашу новую боевую задачу.

Коньков обрадовался, что вновь встретится с человеком, который уже однажды покорил его своим обаянием, доступностью, широтой кругозора. Это было в марте 1941 года. Со штабными и полковыми командирами Василий Фомич возвращался из-под Выборга, где проводилась рекогносцировка

местности. До отхода поезда ещё оставалось время, люди толкались на станционном перроне. Вдруг в окружении порученцев и охраны подошёл командующий Ленинградским военным округом генерал-лейтенант Маркиан Михайлович Попов. Он приветливо со всеми поздоровался и, обращаясь к Конькову, предложил:

— Товарищ генерал-майор, нам, кажется, по пути, прошу вас в мой вагон.

Это сразу расположило комдива к Попову. Василий Фомич с удовольствием принял предложение. Ехать в одном вагоне вместе с командующим округом предстояло несколько часов. Во время поездки Коньков чувствовал себя свободно, общался с высоким начальством, как он пишет в книге «Время далёкое и близкое», без робости. Попов оказался хлебосольным хозяином — вместе пообедали, не обошлось без ста граммов...

От Ворошилова Коньков отправился к начштаба фронта. Маркиан Михайлович встретил старого знакомого с большой теплотой... Дивизия Конькова сосредоточилась в районе Невской Дубровки и получила трёхдневный отдых. За это время она пополнилась находившимися там двумя истребительными батальонами народного ополчения (4-й и 5-й) и несколькими отдельными танковыми и артиллерийскими подразделениями. Ей предстояло в связке с другими частями, в частности морской пехоты, оборонять рубеж на правом берегу Невы от Овцина до Ладожского озера. Здесь предполагался прорыв 39-го моторизованного корпуса генерал-полковника Рудольфа Шмидта, на который германское командование возложило задачу «поставить точку» в окружении Ленинграда.

5 сентября Ворошилов побывал в 115-й дивизии.

— Надеемся на вас, Василий Фомич, — сказал маршал Конькову, осмотрев наиболее уязвимые участки обороны. — Держитесь упорно...

Бойцы дивизии Конькова держались стойко. Только остановить Шмидта они не могли. 39-й корпус немцев вышел к Неве с юга и перерезал железнодорожное сообщение с Ленинградом. 8 сентября его части взяли Шлиссельбург и тем замкнули блокадную удавку вокруг Северной столицы.

Танковые и моторизованные дивизии вермахта усиливали нажим на обороняющиеся советские части, которые под их натиском то здесь, то там оставляли отдельные участки укреплённых позиций. Гитлер поставил задачу войскам группы «Север» выйти к южному берегу Ладожского озера и замкнуть кольцо окружения вокруг города. Ставка требовала от командования фронтом стоять насмерть, любой ценой удержать немцев на подступах к Ленинграду.

В Директиве за № 001513 Военному совету Ленинградского фронта она не скупилась на порицающие ноты:

«Ставка считает тактику Ленинградского фронта пагубной для фронта. Ленинградский фронт занят только одним — как бы отступить и найти новые рубежи для отступления. Не пора ли кончать с героями отступления? Ставка последний раз разрешает вам отступить и требует, чтобы Ленинградский фронт набрался духу честно и стойко отстаивать дело обороны Ленинграда» [310] .

310

ЦАМО РФ. Ф. 148а. Оп. 3763. Д. 97. Л. 29.

Основными силами фронта на тот период являлись: 8, 23 и 48-я армии, Копорская, Южная и Слуцко-Колпинская оперативные группы, во временном подчинении находился Балтийский флот. В дальнейшем в состав фронта будут входить и другие войсковые объединения.

4 сентября руководство Ленинградского фронта было вызвано на переговоры с Москвой по прямому проводу.

«— У аппарата Сталин, Шапошников. Здравствуйте.

— У аппарата Ворошилов, Жданов. Здравствуйте, товарищ Сталин и товарищ Шапошников.

Сталин. Я бы хотел, чтобы больше никого не было у аппарата, кроме вас.

Ворошилов, Жданов. У аппарата, кроме нас и двух телеграфистов, никого нет.

Сталин. Первое. Нам не внушает доверия ваш начальник штаба (Речь шла о М. М. Попове. — Н. В.) как в военном, так и в политическом отношении. Найдите ему сегодня же замену и направьте его в наше распоряжение.

Ворошилов, Жданов. Есть, будет сегодня же в точности выполнено.