Ворота в тысячи миров. Том 2
Шрифт:
– Эй, какого чёрта! Отпустите! – Держали меня крепко, вырваться не получалось.
– Спокойно, парень. Мы не тати какие, а рекрутёры городской военной комендатуры! – Один из похитителей можно сказать представился.
– Гордись, тебе оказана честь служить в армии Союза. – Поддакнул второй амбал.
Прохожие провожали нашу троицу разными взглядами: кто сочувственными, кто безразличными, а кто и злорадными. Далеко меня не потащили, до стоянки, точнее до большого чёрного паробуса. Заднюю дверь открыл третий амбал, криками и активной работой дубинки отогнал кого-то от выхода, и меня зашвырнули внутрь, к нескольким таким же
Контингент внутри подобрался по большей части маргинальный или из бедных слоёв общества. Выделялся только франт в приличной одежде и с разбитой головой, лежавший под дальней стеночкой кунга.
– Братуха, есть чё пожевать? – Ко мне пододвинулся щербатый парень в такой же кепке как и у меня. – Со вчера ничего не жрал.
Сумку с продуктами у меня отобрали амбалы, но кулёк с орешками так и остался зажат в кулаке.
– Зубов-то хватит? – Я показал ему содержимое кулёчка, и в ответ увидел широко открытый рот. Не хватало там только одного переднего зуба. Намёк ясней некуда, жадничать не стал и отсыпал соседу немного.
– Слушай, а это что за фрукт лежит? – Я кивком указал на побитого щеголя.
– Из этих, что за мир... Из пацифистов. – Сосед с задержкой припомнил нужное слово. – Вон, на пиджачке значёк. Вояки их страсть как любят, гребут первыми. Для таких пацифёров у них всегда есть место в штурмовых ротах.
Присмотрелся – серебристый значок в виде веточки присутствовал на лацкане, и никто его даже не пытался снять.
Дверь снова открылась и к нам забросили ещё одного беднягу. На этом рекрутёры решили жатву завершать, и паробус стал понемногу разогревать котёл. Сначала тихое шипение становилось всё громче, затем водитель пару раз спустил пар, и свисток отозвался громкой звонкой трелью. Такой себе способ проверить давление, весьма условный, но опытному человеку с хорошим слухом хватило. Громко лязгнула механика, включилась передача, и паробус весьма резво покатился, везя новобранцев навстречу их незавидной судьбе.
Доставили нас в комендатуру, сразу на медицинскую комиссию. Одну я уже проходил, во французском иностранном легионе – много разных кабинетов, доскональное изучение медицинской карты, тесты и жёсткий отбор... Тут всё было совсем по другому. Одна единственная комната с тремя разными врачами: переписали системную визитку на бумагу, проверили или руки-ноги на месте, что с члена ничего не капает, замерили рост и вес и поставили штамп "Годен". В одну дверь зашёл, в другую вышел. На всё про всё – пять минут.
С распределением было по другому. В кабинет к вершителю судеб заходили иногда и на десять минут, и на пятнадцать. Некоторые вылетали как пробки уже через минуту, маргиналы и бедняки по виду. Настала и моя очередь. Зашёл, стою в одних трусах и майке перед важным офицером и его помощницей.
– Повар значит. Хочешь по специальности служить? – Просмотрев моё дело, спросил военный.
– Я вообще не хочу служить, я пацифист и считаю, что людей нельзя убивать. Нет войне! – На такое гордое заявление помощница громко хмыкнула, а офицер скривился как от килограмма лимонов.
– И откуда такие долбоклюи берутся? Пойдёшь в третью штурмовую бригаду. – И как выплюнул на прощание: – Удачи.
В часть за городом новобранцев третьей штурмовой отвозили паробусами – чтобы не разбежались. Хотя куда им, дохлякам и убогим. Переживал, что в учебке застряну надолго, но пронесло.
В первый же вечер часть солдат умудрилась напиться. Кто до бессознательного, а кто до сознательного патриотизма. В целом настроение было приподнятое, то и дело слышались тосты и лозунги.
– Порвём федератов, поможем братскому народу Срединии!
– За свободных!
– Нет империализму!
– Убьём их всех! Очистим Срединию от ублюдков.
На следующий день выпивки уже не было и всё вошло в колею.
Дорога до Срединии заняла два дня и три ночи. Дерьмовая это была дорога – новобранцы вповалку лежали в вагоне, отхожее место было в одном из углов, и если бы не многочисленные щели в стенках, я бы точно сошёл с ума от вони. Жратвы горячей тоже не было – два раза в день давали сухпайки. Мечта, а не служба.
На третью ночь, под самое утро, стала слышна далёкая канонада. Фронт близко. Наконец паровоз остановился, громко шипя и стравливая лишнее давление, и солдат выпустили на улицу. Свежее пополнение встречал молодой офицер с опытным унтером и десятком откормленных морд из военной полиции: вооружённых, злых и не стесняющихся лупить раззяв прикладами и дубинками. Так-то винтовки были и у нас, но без боезапаса. С трудом построив новобранцев в кривую колонну, нас отправили дальше своим ходом.
До позиций топали ещё пол дня, и с каждым пройденным километром всё явственней проступали признаки боёв. Сожжённые дома, разбомбленные укрепления, разбитые паротяги на обочинах. Пустые сёла – гражданских почти не было. Война, точнее как писали в прессе конфликт, начался всего два-три месяца назад, а местные уже разбежались кто куда. Привыкшие.
Командование третьей штурмовой бригады располагалось в отбитом у федератов лагере. На удивление почти не пострадавшем от обстрелов. Тут, похоже, даже просто не стреляли. Здания стояли целыми, ангары под технику, на плаце ни единой воронки. Нас построили, распределили по подразделениям и сообщили о завтрашнем наступление на укрепрайон противника. Вышел командующий и произнёс вдохновляющею речь.
– Солдаты. Нашим братьям в Срединии требуется помощь в борьбе с оккупантами. Наш гражданский долг помочь им в этой священной войне за свободу. Только мы, армия Союза, способны противостоять расползающемуся с востока империализму, этой чуме нашего времени. Завтра мы пойдём в атаку и сломим хребет бесчестным захватчикам. Поможем вернуть свободу нашим братьям. Слава свободным!
– Свободным слава! Свободным слава! Свободным слава!
Рядовой состав размещался в окопах на краю поля, за лесочком. Свежевырытых и не обустроенных. А на другом конце стояли бетонные доты, все в колючей проволоке. Я смотрел на них и поражался. Как? Как они собрались атаковать по чистому полю под огнём пулемётов? Странно они тут воюют. Да и хрен с ними, с теми пулемётами и минными заграждениями, с отсутствием танков. У меня другие заботы – пробраться назад в лагерь, в штаб. Основным препятствие для этого были военные полицейские. Они обосновались с пулемётами в лесочке прямо за нашими окопами, и обзор оттуда был просто отличный, все наши позиции как на ладони.