Ворота в тысячи миров
Шрифт:
– Второй секретарь считает, что политическая преемственность очень важна для стабильности. И сословие правителей хорошо, как никто другой, может справиться с этой задачей. Я и сам, кстати, с семьи потомственных работников секретариата. В третьем поколении. – И добавил с гордостью: – Мои предки работают на Центральной17 со дня основания.
– У нас любой сильно захотевший может стать политиком или чиновником.
– Да-да, свежая кровь и молодые таланты – безусловно важно. По имущественному признаку у вас тоже есть вполне устоявшаяся кастовая система. Размытая, правда. Ты из богатых или бедных?
–
– Питер, себя-то не обманывай. По настоящему богатым ни один бедняк никогда не станет. Но то, что научили людей довольствоваться малым и не устраивать переделы – очень хорошо. Вы вообще хорошо продвинулись в имущественном разделение, целыми странами по кастам делите. Страны третьего мира... Оригинально. Понимаю, почему второй секретарь так радовался из-за присоединение вашего мира.
Признаться, я сильно расстроился, когда гость из другого мира стал ставить в достоинство то, чем я никак бы не гордился.
– С социальным устройством у вас всё не плохо, да, а вот с количеством жителей всё очень печально. – Леонард тяжело вздохнул. – Восемь миллиардов, это надо же было так запустить, хотя вы и не знали...
– А в чём проблема с большим населением? – Мои старые подозрения про миллиард пользователей стали обретать материальность.
– Ты, наверное, уже заметил, что на планету система выделяет один миллиард идентификаторов. Это оптимальное число пользователей, но и остальных жителей мира, как бы сказать...
– Оцифровывает. – Решил я вставить словцо. Ведь по моим наблюдениям система взаимодействует со всеми.
– Да, можно и так, всех остальных система тоже оцифровывает. И давно замечено, что если жителей в мире сильно больше миллиарда, то происходит, назовём это так, регуляция общей популяции.
– На сколько больше?
– Рекорд сейчас у орков со Степной3 – полтора миллиарда, но цивилизованные миры стараются так сильно не запускать.
– И каким образом происходит регуляция? – Спросил, боясь услышать страшный ответ.
– Разными: эпидемии, катаклизмы, но хуже всего, если случится прорыв хаоса. Тут уж что угодно может произойти – оживут растения или трупы, откроются порталы на заражённые хаосом миры, измениться какой-нибудь закон физики и ваши технологии станут бесполезными. Что угодно.
– И что нам делать? – я беспомощно и отложил рёбрышки в сторону. Кусок в горло не лезет.
– Оо, не беспокойся, второй секретарь уже всё продумал, и мы подготовили несколько вариантов. Их я озвучу на собрании ваших политиков в ООН.
За день мы не добрались, остановились ночевать в лесу. У третьего помощника второго секретаря при себе оказалось всё для комфортного времяпровождения на природе: палатка, набор походной посуды, одеяло, и в лесу он себя чувствовал вполне уверенно. Расположились на ночлег, и я долго отвечал на вопросы. Леонарда интересовало буквально всё: политика, экономика, военная мощь различных государств и наши технологии, и выслушивал он все мои ответы с неподдельным интересом и всегда просил повторить на английском. Улучив момент, спросил и я про очень сильно волновавшую меня последнее время тему.
– Кто такие боги системы?
– Наши исследователи думают, что это системные модули,
По прибытии в Нью-Йорк стал вопрос с одеждой – Леонард хотел предстать перед мировым сообществом в привычном для будущих партнёров виде. Мы посетили несколько магазинов готовой одежды и подобрали достойный ООН костюм. Не думал, что они бывают такие дорогие. Во время брождения по Манхетену поинтересовался очень заинтересовавшей меня темой.
– Леонард, а сколько стоит ховербайк и где его можно купить? Я катался на таком во время альфа-теста и мне очень понравилось...
– Ха-ха. Ну у тебя и запросы. Это раритет, большая ценность. Их уже давно не производят и сейчас не купишь ни за какие деньги. Кстати, планета Тэллус, место, где их делали, стала жертвой атаки Хаоса. В один день взорвались все их ядерные реакторы, специалисты говорят, что буквально на мгновение распад ускорился, топливо стало выделять больше элементарных частиц, что и привело к такому результату. А какой был мир! Они поставили производство артефактов на поток, с помощью механизмов! Никто не знал систему лучше них. Некоторые даже считали, что они её и создали! Но я думаю, это уже перебор. Система Тысячи Миров была всегда и останется даже когда все наши звёзды взорвутся.
Пришло время идти на заседание ООН, и вдруг оказалось, что Леонард уже прилично говорит по-английски, и моя помощь больше не нужна. Вообще навыки этого третьего помощника поражали своим разнообразием – были и атакующие, и защитные, и маскировка, и для выживания, и что-то с арсенала видящего. Теперь вот оказалось, что для экстра быстрого обучению что-то есть. В купе с хорошо поставленной речью и отличной физической подготовкой навевало вполне закономерные мысли об его классе.
Но такой новости я только порадовался, ни капли не горел желанием появляться на всяких собраниях. Особенно учитывая, что в стране я нелегально, ещё и у властей могут возникнуть вопросы по случаю в Болгарии. Ну их к чёрту.
– Питер, ты мне помог, не могу тебя не отблагодарить. Знаю, не в правилах твоего ордена брать оплату за услуги, но прими как подарок. – Леонард протянул мне перстень. – Это артефакт, увеличивает защиту от магии смерти. Я, вообще-то, приверженец доведения одной способности до капа, и думаю, что для тебя сейчас это будет лучшим усилением.
– Спасибо Леонард, ценю твой подарок. – Была мысль отказаться, но, вспомнив про предстоящий визит в Некрополис, я подавил в себе это желание.
Третий помощник растворился в толпе, а я решил погулять по городу. Покушал вредной американской еды, всех этих гигантских гамбургеров и жирной, трёх сантиметровой в высоту пиццы. Не странно, что тут так много людей с ожирением. Погулял по Центральному парку, не везде. Часть облюбовали новообразованные секты системы – устраивали свои сборища и собрания под открытым небом, туда даже соваться не стал. Часть оцепила нацгвардия – там стоял куб. Снова я в чужой стране, снова нелегально. Настроения абсолютно не было и мысли одолевали меня самые печальные. Устал.