Шрифт:
Валентина Ивановна МИШАНИНА
Ворота времени
Повесть и рассказы
Перевод с мордовского-мокша автора
Лирическая повесть и рассказы молодой писательницы рисуют взаимоотношения детей и взрослых - в трудные послевоенные годы и а наши дни.
________________________________________________________________
СОДЕРЖАНИЕ:
ВОРОТА ВРЕМЕНИ. Повесть
Нежданная гостья
Ворота времени
Калиновые сережки
Друг мой Тихоня
В жатву
Лестница
В школу
Дорога к синему небу
Друга познают в беде
Взрослый ли
Как сватали мою мать
Зимушка-зима
Коричневые листочки
Ради чего живешь на земле
Колхозное собрание
Звезда счастья
Запах весны
СЕРЕБРЯНАЯ РАКУШКА. Легенда
РАССКАЗЫ
Друзья
Митина бабушка
Наказание
В старом доме
На теплой печке
Пятнистый котенок
На ветле
Когда приходит счастье
Цветы луговые
________________________________________________________________
ВОРОТА ВРЕМЕНИ
Повесть
НЕЖДАННАЯ ГОСТЬЯ
Ночью мне приснился странный сон. Будто я вдруг превратилась в падающую звезду. Мне жарко, потому что я горю; мне страшно, потому что я падаю. Я думаю, что если упаду на землю, то, наверное, разобьюсь. И вот я уже на земле, и мне совсем не больно, наоборот, легко и радостно, что наконец долетела. Осматриваюсь. Вокруг меня трава будто синяя-синяя... Но это уже не из моего сна. Похожие сны виделись моему другу детства, светловолосому мальчику с синими глазами - Димке Тиянову, или Тихоне, как называла его детвора нашей улицы. Попозже я расскажу о нем. А сейчас я проснулась. И мне хорошо оттого, что я больше уже не горю и не падаю. В моей комнате светло. В окно безмолвно заглядывает удивленная луна. Ночью, когда луна смотрит на меня, почему-то мне снятся странные сны.
Я лежу с открытыми глазами и думаю о падающих звездах. Когда-то давно я мечтала поймать такую звезду своими руками. Надо же, мечтала поймать настоящую звезду...
Глаза мои снова смежает сон, и я опять куда-то лечу... Потом слышу, как с тихим скрипом открывается дверь. Приподнимаю голову и вижу, что в мою комнату вошел кто-то одетый во все черное. Черное привидение! От страха я вся сжалась так, что тело онемело.
– Кто это?
– едва слышно прошептала я.
– Напугала? А я думала, крепко спишь, - заговорило привидение знакомым мне голосом.
Да ведь это моя бабушка! Я вскочила с постели.
– Узнала? А я думала, и не вспомнишь. Давно оперилась, давно покинула нас. И тебе поди уж годиков двадцать - тридцать.
– У бабушки тихий со скрипом голос, сменяющийся то вздохом, то стоном. Так обычно скрипит старое дерево в ветреную погоду. Она медленно развязывает платок. Вот так всегда делала, бывало, зайдет к нам в избу и неторопливо начнет раздеваться.
– Бабушка! Бабка Мария!
– бормочу я и хочу помочь ей раздеться.
Но она отводит мои руки и говорит:
– Я уж сама не помню, сколько лет я бабка Мария.
– Кладет платок на спинку стула, потом садится спиной к окну, лицо ее остается в тени.
– Сейчас я чай приготовлю, - и протягиваю руку, чтобы включить свет. Она останавливает меня.
– Погоди, погоди. Дай продохнуть немного, свет больно уж глаза режет. Давай так посидим маленько...
Лунный свет
– Бабушка, - осторожно спрашиваю я, - а как ты смогла войти в квартиру, заперто же?
– Сквозь стену, кха-кха, - смеется она.
– Ты что забыла, в прошлом году сама нам с матерью ключик оставила, мол, на случай, ежели приедем, а тебя не окажется дома.
Все верно.
– Надо было вам с мамой вместе приехать. Как она там?
– Мне хочется спросить обо всем сразу.
– Мать? Ничего. Вся в заботах. А найдется свободная минутка, любит, чтоб я поискала у нее да сказ рассказала, а как положит голову на колени, тут же и уснет.
Мне смешно, эту слабость матери я знаю давно. В детстве она и меня просила поискать ей в голове. Но я только почувствую, что она засыпает, тут же, как бы ненароком, выдергиваю волосинку, и она вздрагивает.
– У самой-то, как дела, бабушка?
– Дела, Татушка, что камень обкатанный, бросишь на гору, а он обратно на тебя катится. Жизнь вот прожила, тропку затоптала, а оглянулась, увидела: которые за мной плелись, в другую сторону свернули.
– Куда свернули?
– не понимаю я.
– На кудыкину гору, а за той горой сад растет, вот и свернули за яблоками.
Такими иносказаниями она меня и в детстве сбивала с толку. Я молча улыбаюсь.
– Гляди-кось, совсем уже взрослой стала, - как ни в чем не бывало продолжала бабушка.
– Который десяток-то тебе?
В последнее время она считала года только десятками. И сама не дала ответить:
– Да и не годами умные люди мерят жизнь человеческую.
– В такт своим словам она покачала головой.
– Бабуня, как хорошо, что ты приехала, - радуюсь я.
– Помнишь, как ты меня за руку водила. А как я ревновала тебя к остальным внукам. Зацеплюсь за твой подол - и ничего мне не страшно. И все мне тогда было ясно, все понятно. Что не понимала, вы объясняли, ты или мама...
– Детский ум - недозрелый ядрышек ореха, а коль созреет - сам орех. Помнишь, ты дитем заблудилась в Шайтановом овраге?
– Как же не помнить! Мы с тобой ходили за калиной. Я спустилась в овраг и заблудилась. Металась вокруг Шайтанова клада и не могла нужную тропинку выбрать. Звала тебя, плакала от страха. Потом ты меня окликнула. Глянула вверх, а ты сидишь на краешке оврага, веники вяжешь да посмеиваешься. И тогда ты мне про Ворота Времени рассказала...
– Это сказ про Гароя и Сиям, что ли? Было такое, было. Что говорить, и взрослые могут заблудиться. А дети в таких случаях быстрее учатся находить верную дорогу, - немного помолчав, она таинственно добавляет: Хочешь, мы и сейчас отправимся к Шайтанову оврагу. Войдем в Ворота Времени, заглянем в прошлое. Будем вязать веники и сказ про Гароя и Сиям сказывать. Кажись, это было в тысяча девятьсот пятьдесят... в каком же году? Тебе тогда был неполный десяток. Так ведь? Так. И отца твоего уже забрала черная земля. Ну, отправились, что ли?