Воротиться нельзя влюбиться!
Шрифт:
— Даже если будут потери с нашей стороны, с этим придётся смириться. Я буду брать в отряды только добровольцев. Да и варианта отсидеться в стороне всё равно нет. Если ничего не получится, погибнут все.
— Влад, до такого нельзя доводить. Если пророчество говорит, что можно обменять благополучие целого мира на одну лишь мою жизнь, то и думать тут нечего, — решительно сказала я. — Когда речь шла о волшебстве, я сомневалась, потому что без него можно жить. А сейчас ситуация совсем иначе вывернулась, и я тому виной. Это я закрыла каналы, мне и отвечать.
— По моему наущенью, — князь подошёл ко мне и обнял. —
Я сначала хотела ответить, что никак, но потом начала вспоминать, что это было не совсем так. Ведь за последние месяцы я много раз слышала, что жить стало сложнее. Лица людей стали грустнее и напряжённее. Широко распахнув глаза, я осознала, что дело было не во мне. Да, я жутко тосковала по Владу и Радже и считала, что это я воспринимаю чужие разговоры через призму своего несчастья. Но ведь это было не так! Всё казалось безнадёжным, некогда весёлые подружки стали улыбаться реже и впали в уныние. Люди вокруг стали жёстче, агрессивнее и недовольнее собой и друг другом. А что если так сказывалась нехватка волшебства? Да, небо не раскололось на части, но ушло ощущение счастья… И не только у меня!
— Навомирью нужны чудеса, — дрогнувшим голосом сказала я и поделилась с Владом своими мыслями.
— Интересно… Возможно, ты и права.
— Это ощущение беспросветности, оно не только у меня было. Просто я считала, что это я всё так воспринимаю, но если задуматься… Вокруг царила такая тоска! Да, Навомирью нужны чудеса. Только пообещай, что никто из людей не пострадает.
— Я приложу к этому все усилия. Давай поторопимся. Судя по всему, на Большое Вече уже прибывают участники.
Мы оделись в парадное и направились в официальную часть терема, но не в приёмную, а в другой зал, что уже гудел трансформаторной будкой, в которой поселился рой шершней. С появлением князя разговоры вдруг затихли. За большим круглым чёрным столом сидели люди и… нелюди.
Уже знакомых мне рас ещё не было, зато на месте оказались русалки двух разных видов. Видимо, речницы и озёрницы. У большинства русалок были голубоватые, словно седые волосы с мягким стальным отливом. Вместо ушей — длинные, красивые плавнички, трепещущие в такт настроению. Руки и животы покрыты крупной, плотной чешуёй, а вот лица, шеи и грудь — обычной, нежной на вид кожей. Мне было до ужаса интересно, как у русалок устроены хвосты, но так как они уже сидели за столом, возможности рассмотреть не было. Глаза у всех — голубые или серые, и мнится, будто в них плещется вода. Похожие, как родственницы, они всё же отличались друг от друга формой плавников и оттенком чешуи. Речницы вплели в волосы драгоценные камни и жемчужины, а озёрницы предпочли золотые бусины.
Пока я рассматривала русалок, за столом собрались остальные. По описаниям из книги я узнала и упырей, и волколаков, и жар-птиц, и банников, и ледащих, и стрыг. Только бабы Яги не хватало, вместо неё от ведьм пришла милая бабуся в цветастом платочке, но по тому, как натужно сглотнула и отодвинулась стрыга, я заключила, что этот божий одуванчик жжётся почище крапивы. Пришлось сцепить пальцы в замок, чтобы никто не увидел, как они дрожат, и ненароком не
Вскоре появилось ещё одно знакомое лицо — Соловей-разбойник. Я ожидала получить от него злой, полный ненависти взгляд, но он смотрел весело и даже подмигнул, стоило нашим взорам встретиться.
Когда все собрались и заняли места, поднялся князь и заговорил:
— Благодарю всех за то, что прибыли сюда по срочному зову. Думаю, голову к небу все поднимали. Ситуация возникла критическая. Много лет мы полагали, что без связи с Навомирьем нашему миру станет лучше. Что оно тянет нас на дно, забирая волшбу. Маруся перекрыла каналы между мирами, но стало только хуже. Теперь мы все видим, что ошибались в своих предположениях.
— И ты собрал нас тут, чтобы сказать об этом? — хмыкнул Егор Евпатьич, сощурившись глядя на Влада.
— Нет, я собрал вас для того, чтобы выяснить, есть ли у кого-то из вас возможность открыть новые каналы?
— Допустим, есть одна интересная диковина, — пробасил грузный толстогубый мужчина, судя по одежде — хан. — Да толку?
— Я сначала тоже подумал, что толку не будет, но потом одним из моих советников было выдвинуто любопытное предложение о том, как вернуть веру. И как сделать так, чтобы её стало существенно больше, чем сейчас.
Князь поделился нашим планом, и в его устах он уже не звучал ни сырым, ни наспех придуманным. Прямо на чёрной столешнице он чертил мелом фигуры и показывал, как могут действовать группы нечисти в городских условиях. Очень помог Дед Мороз — румяный, бородатый, одетый в белую шубу даже в помещении, он набросал точные планы районов нескольких городов, куда раньше вели самые сильные каналы, и объяснил, как ориентироваться на местности.
Судя по словам Влада, сам он в нашем мире последний раз был ещё до массового распространения мобильных телефонов, поэтому когда он закончил, я тихонько добавила, чтобы ни в коем случае не подорвать его авторитет:
— У людей появились средства быстрой связи, поэтому теперь они могут делать картинки и молниеносно посылать их друг другу. А ещё связываться между собой практически мгновенно, поэтому могут вызвать полицию или даже военных на подмогу.
— Что связываться между собой могут — это будет преимуществом, — пожевал губами хан, сложив руки на внушительном животе. — Так они быстрее друг другу расскажут о нечисти.
— Не факт. Не все поверят. Многие подумают, что это инсценировка или розыгрыш. Примут нечисть за ряженых, — возразила я.
— Ну дык можно и куснуть для верности, чтоб не сумлевалися… — хищно улыбнулся упырь, демонстрируя длинные острые клыки.
— Пугать не нужно. Чем больше агрессии со стороны нечисти, тем больше вероятности силового конфликта, — снова не согласилась я, отчаянно труся при виде отвратительного упыря, но изо всех сил старясь этого не показать.
Сегодня нечисть выглядела куда неприятнее, чем обычно. У зыбочниц потемнела кожа, кикиморы стали больше походить на болотные кочки, леший всё сильнее напоминал трухлявый пень, а домовых словно кто-то обсыпал пылью.