Воровка чар (Дилогия)
Шрифт:
— Оле здесь?
— Да. Они, кстати, решили пожениться.
— Кто? — не поняла я.
— Кишинт и Оле. Она от отчаяния, а он —ведомый виной. Что из этого получится, непонятно, но оба уперлись лбами, мол, решение принято.
— Кишинт, Оле… Кули! — закричала я, подскакивая к чернокнижнику. — Вы нашли Кули?
— Нет. Ищем, но пока… — Вит повернулся и развел руками. — Ох и огребем еще из-за того, что упустили демона.
— Но мальчишка же победил дасу! Смог убежать!
— Победил демона? — чернокнижник усмехнулся и шагнул ближе. — Вряд ли. Скорее,
— А когда найдете… убьете?
— Рад бы сказать, что нет, но… скорей всего, да. Если он будет сопротивляться, а дасу будет. Никто не будет приносить в жертву магов, чтобы взять эту тварь живьем.
Я посмотрела куда-то поверх его плеча, посмотрела на молочный туман за окном.
— Это так странно, — вздохнула я.
Мужская рука замерла, едва ощутимо касаясь моей кожи сквозь тонкую ткань.
— Что странно?
— Все это, — я оглядела комнату. — Все, что случилось после, все, что вы рассказали. Словно кто-то писал песню о нас, а потом взял и вычеркнул из нее строки. И теперь я не узнаю ни стихов, ни мелодии.
— Мне нравится, что ты сказала «нас», — Вит поднес свою руку к моему лицу и приподнял мой подбородок, вынуждая смотреть глаза в глаза. — Но должен разочаровать. Эта песня будет не о тебе и не обо мне. Песня, что скоро сложат менестрели, будет сказанием о…
— Михее, — догадалась я.
— Да, а мы будем всего лишь сподвижниками благородного героя.
— Вот, и слава Эолу, — совершенно искренне ответила я, обхватила пальцы Вита и отвела от своего лица. Этот простой жест причинил чернокнижнику боль. И я ее почувствовала.— И что теперь, когда песня закончена? И когда последние куплеты допели без меня? Кишинт и Оле поженятся, Михей и Рион уедут учиться, а я? Учеба мне не грозит, я не маг. Замужество…
— Продолжай, мне уже интересно.
— Замужество не для таких, как я. Даже твой отец, увидев меня, ушел «готовить» твою матушку. Она ждет родовитую невестку.
— Она знает об особенностях нашей крови и смирится. Дед, например, женился на учительнице из пансиона.
— Ты переплюнул их всех, притащив домой помойную кошку.
— Мою помойную кошку.
— Вит…
— Айка…
Я отступила, отпустив руку.
— Не надо, — попросил Вит.
— Ничего не получится, — все-таки не выдержала я. — Даже если ты попробуешь запереть меня в этой башне.
— Не запру. Если дашь мне шанс. Шанс — это все, что я прошу.
— Но боги…
— Плевать мне на богов, — мужчина шагнул ко мне. — Они могут делать все, что хотят. Я хочу поговорить о нас. Хочу знать, прежде чем выйду из этой комнаты, есть ли шанс у нас: у тебя и у меня?
Я хотела отвернуться, но он мне не дал, опять ухватив за подбородок.
— Как только ты смотришь на мои руки, твое лицо искажается. Ты вспоминаешь ту предрассветную улицу и блеск стали. — Я дернулась, но он держал крепко. — Я знаю это, потому что и сам все время вспоминаю об этом и гадаю, можно ли было поступить иначе.
— Нельзя, — прошептала я.
—
— Я понимаю.
Мужчина закрыл глаза, и меня коснулось его облегчение, словно это чувство было чем-то осязаемым, чем-то похожим на ветер, что теряется в листве.
— Уже легче, — его губы замерли прямо напротив моих. — Выходит, что ты можешь доверить мне свою смерть, но не можешь доверить жизнь?
— Я не хочу думать об этом, — ответила я чистую правду.
— А придется, — Вит легонько коснулся моих губ, и кошка заурчала.— Я не отстану от тебя, пока ты не дашь мне ответ.
— Видимо, придется, — прошептала я, замечая, что сама тянусь к его губам, чтобы еще раз ощутить их сладость. — А ты не боишься, что ответ будет отрицательный.
— Не боюсь. Я в ужасе, — мужские руки легли мне на талию.
— Врешь, — прошептала я.
— Вру, — согласился чернокнижник. — Мы слишком хорошо чувствуем друг друга, чтобы врать. Итак…
— Я дам тебе шанс, — Вит зарычал и с жадностью приник к моим губам, прижимаясь всем телом, которое говорило мне куда более любых слов. — Но… — я едва нашла в себе силы, чтобы отстраниться. — Но, я отправлю весточку бабушке.
— Уже, — прорычал он, наклоняясь.
— Скорей всего, она захочет приехать.
— В Темном Кряже всегда будут рады умелой травнице.
— А еще ты дашь мне свободу. Я не буду жить в этой комнате, ожидая твоего прихода по ночам… — Вит снова зарычал, на этот раз от разочарования. — И когда… Если ты снова захочешь убить меня, ты сделаешь это не из-за спины...
— А-ка, — прошептал мужчина севшим голосом, но я не дала ему договорить, положила пальцы ему на губы, какими же мягкими они мне показались.
— Не из-за спины, а так, как сейчас. Лицом к лицу, я хочу видеть твои глаза, если… если…
«Если крышка, положенная Михеем на бездонный колодец алчности, слетит», — мысленно закончила я, но вслух продолжить не смогла. Подавилась жалостью к себе. И на миг сама себе показалась такой маленькой, такой несчастной, как в тот раз, когда медовухи из кувшина хлебнула.
— Даю слово, — прошептал Вит. — И еще даю это, — его рука накрыла мою, ладонь кольнула магия, кожу обожгло металлическим холодом. Я опустила голову и увидела в руке нож Вита. От неожиданности пальцы разжались, и оружие тут же исчезло. Растворилось в воздухе.
— Но… но… Что это? Артефакт?
— Нет. Это родовой клинок. Теперь он твой. Я знал, что ты его перетянешь, едва коснешься. И теперь, если я буду вот так же стоять напротив тебя, если ты увидишь в моих глазах приговор, будь добра, не медли. Я не хочу снова искать притвору.
— Притвору! — зарычала я, отстраняясь. — Она будет искать тебя! Будет мстить! Придет сюда и…
— Да ради Рэга, пусть приходит. За нее, между прочим, деньги заплачены.
— Пусть только попробует, — я вдруг поймала себя на том, что рычу. Рычу прямо в смеющееся лицо Вита. Похоже, я уже дала ему ответ, даже не замечая этого.