Воровка чар. Нечисть, нежить, нелюдь

Сокол Аня

– Агась, – подтвердил мужчина.

– Так почему его не забрали? – прищурился вириец. – У вас же там покойник дожидается?

– Вот пусть и дожидается, ему не к спеху. В Волотках живым маги нужнее. – Видимо вспомнив про живых, возница повеселел и снова стал понукать конягу. Тот пошел куда бодрее, словно разделяя радость хозяина от того, что странные, встреченные на лесной тропинке то ли чаровники, то ли тати, решили завалиться к нему домой и съесть всю кашу. – В Волотках-то тоже не все ладно, господа чаровники, вы хоть одним глазом гляньте, а мы заплатим, даже

не сумневайтесь.

– Расскажите о капище, – прервал мельника Рион.

– А чего о нем сказывать? – удивился Казум. – Оно далеко, мы с Волотков туды не лазим. А о погани не рассказывать надо, а давить.

– Чего ж не давите? – выпрямился чернокнижник.

– Дык не по чину нам чудища-то всякие, а как задерет какой страхолюд пастуха, дите осиротит, бабы вой на все Волотки поднимут… – Веселье сменилось грустью. – Мы уж и в Велиж писали, и в Вышград. Гонца отправляли, даже верховному смирту челобитную подавали.

– И как? Дошла челобитная? – Рион повалился обратно на сено, словно разговор стал ему неинтересен.

– Только она и дошла, – признался мельник. – Теира прислали, уж как я радовался, как на Эола уповал! Говорил, враз смирт от погани нас избавит. А вышло что?

– Что? – с интересом спросил Михей, отвлекаясь от арбалета.

– А то, – сплюнул возница. – Теир живет там, твари как шатались, так и шатаются, словно стол у них туточки накрытый, а молитвы аппетиту прибавляют. Эх…

Облачко тоже, словно сочувствуя, вздохнула.

– Значит, в Волотках знают о капище? – спросил чернокнижник, по примеру Риона заваливаясь на сено.

– А как не знать, чай, не слепые.

– Вы удивитесь, если узнаете, как часто люди теряют зрение, слух и разум, когда что-то пугает их до судорог. – Вит закрыл глаза.

Возница продолжал говорить, но уже не так громко, больше для себя и снова повернувшегося к дороге Михея.

– Странное капище, – проговорил, не открывая глаз, чернокнижник.

– Можно подумать, ты много их видел, – поддел вирийца Рион.

– Да поболее твоего, ученик. А странное оно тем, что…

– Их там было много, – сказала я, упав на телегу между парнями и, по примеру чаровника, взяв в рот соломинку.

– Айка, – попенял Рион, – на капище нечисти всегда много.

– Даже монна [15] поняла, а ты – нет, – шевельнулся Вит. – Мне страшно за будущее Тарии.

– За себя бойся, кудесник. За свой болтливый язык.

– Бабка говорила, у каждой нечисти свое капище, – прервала я начинающуюся перепалку. – У ящерликов, у базыг, у злыдней. У всех свои святыни, а здесь… – Я поерзала, устраиваясь поудобнее. – Кого только не было. Словно на бал в королевский дворец явились хлебопашцы и стали в лаптях котильон отплясывать.

15

Вежливое обращение к девушке в Вирийском княжестве.

– Каждой нечисти свое, – подтвердил Вит. – Хотя хлебопашцы во дворце – это не так страшно.

– Случалось

пахать в поле? – поинтересовался Рион.

– Нет, случалось бывать во дворцах.

Волотки встретили нас ливнем и колокольным звоном. Дождь начал накрапывать еще на подходе, а стоило телеге миновать околицу, зарядил по полной. Я натянула куртку, Вит, чертыхаясь, укрылся плащом, Михей поежился и, осенив себя знаком Эола, проводил взглядом часовню, на которой бил колокол.

Вопреки уверениям Казум привез нас отнюдь не к мельнице. Повозка остановилась у приземистого сруба, который видал на своем веку не одно поколение владельцев. Бревна быстро темнели от влаги, усыпанные ягодами кусты в такт дождю качали поникшими листьями, дверь на просевшем крыльце не закрывалась.

– К Пелагее вас определю, – попытался перекричать шум дождя Казум и указал на сарай: – Коней там оставьте.

Михей кивнул и принялся отвязывать лошадей. Рион начал помогать, мы с Витом последовали за возницей в дом, где вопреки ожиданиям и явно нуждающейся в починке двери приятно пахло картошкой и хлебом.

– Теир? – В сени выскочила худенькая невысокая женщина с полотенцем в руках. – Теи… А я подумала… – Она испуганно посмотрела на меня, да так и не договорила, осталась стоять с раскрытым ртом. Я даже ухватилась за капельку маскировочного амулета, испугавшись, что потеряла его во время чехарды на капище, но нет, камень привычно холодил ладонь. Хозяйка перевела непонимающий взгляд с меня на вирийца, с него на Казума.

– Вот, Гея, встречай гостей. Чаровники, почитай, из самого Велижа.

– Да? – с сомнением переспросила хозяйка и, словно спохватившись, всплеснула руками. – Конечно, проходите к огню. – Она развернулась и, торопливо вытирая красные натруженные ладони, скрылась в комнате.

– Вы не думайте, Пелагея – хорошая хозяйка, – пробурчал под нос мельник.

– Только ждала она явно не нас. – Чернокнижник встряхнулся, словно мокрый пес. – А одного знакомого мне служителя.

– А разве смиртам не положено хранить целомудрие? – громко спросил вошедший в дом Рион. Вода текла с темных волос, следом громко топал стрелок.

– Не дается Теиру целомудрие, – крякнул Казум, впрочем, без особого осуждения, и последовал за хозяйкой.

– Как и молоток? – Михей задумчиво покачал скрипучую дверь. Порог заливала дождевая вода.

– Не торопился бы ты с ремонтом. – Я стащила мокрую куртку. – Неизвестно еще, зачем нас сюда привезли и чего хотят.

– Да брось, – ухмыльнулся Рион. – У селян известные беды: либо скисшее молоко, либо мыши в подполе, в самом запущенном случае – лиса в курятнике.

– Вынужден согласиться с неучем, – кивнул Вит и тут же спросил: – Что тебе не нравится?

А я едва подавила желание сказать: «Все». После капища я чувствовала себя странно. Настороженно, словно дикая кошка, учуявшая запах степного тура, который имеет привычку разорять птичьи гнезда. Гнезд было не жалко, злило присутствие чужака, которого я никак не могла рассмотреть сквозь заросли камыша. Злила неизвестность.