Воровка. Игра обстоятельств

Милованова Марина

— Камень, — последовал спокойный, даже равнодушный ответ.

— Что значит — камень? Везде только камень?! — не поверила я, забывая от удивления свой воинственный настрой.

— Ну да. — Правитель поджал губы. — С-с некоторых-х пор везде один только камень. Как будто с-сама не видиш-шь!

— Ну а выйти-то отсюда можно? — упрямо гнула я свою линию. — Тогда и камень закончится.

— Не закончитс-ся! — категорично отрезал тизарр. — И выйти отс-сюда невозможно.

— А-а-а… Э-э-э… — Я озадаченно засопела, раздумывая, стоит ли сообщать тизарру о том, что в глубине души я считала, что всего лишь нахожусь в обычных

пещерах, из которых обязательно существует выход на поверхность, где есть и небо, и солнце, и все прочее. Разумеется, мне и в голову не могло прийти, что и небо, и солнце, и… все остальное здесь попросту отсутствует.

На языке моментально завертелось множество вопросов, но, посмотрев в донельзя мрачное лицо правителя, я решила не рисковать. Неизвестно, что именно его так разозлило, но испытывать на себе гнев этой полурептилии мне очень не хотелось. Поэтому я проглотила вопросы и быстро перевела разговор в другое русло:

— Слушай, крепко же меня твои змеи держали, раз до сих пор ни рук, ни ног не чувствую!

— Не волнуйс-ся, — на удивление мягко отозвался Арсанар, словно это не его бледно-желтые глаза всего мгновение назад метали молнии. — Через пару дней чувс-ствительнос-сть полнос-стью вос-становитс-ся. Это вс-се парализующ-щий яд! Змеи ведь не только удерживают, но и кус-сают, чтобы жертва не дергалас-сь. Так заглатывать удобней.

— ???

Если бы не этот временный паралич, я удрала бы с диким визгом куда глаза глядят, а так пришлось лежать молча, чувствуя, как по коже бодрым строем маршируют мурашки. Впрочем, поднявшемуся в душе возмущению паралич ничуть не помешал.

Вот ведь гады! Укусили так, что я и не заметила!

— Тебе х-холодно? — отвлек меня тизарр от праведного гнева. — Почему ты дрожиш-шь?

В ответ я надулась и сердито засопела, отвернувшись от правителя и глядя по сторонам возмущенным взглядом. Дрожу? Нет! Возмущаюсь! Это меня от злости трясет! А тут, вижу, даже позлиться нормально нельзя, моментально пристают с вопросами! Впрочем, что-то здесь действительно холодно. Во всяком случае, мне. По одежде тизарра и не скажешь, что он мерзнет. Если только это не очередная подлость, устроенная мне змеиным ядом, который сейчас беспрепятственно гуляет по всему организму.

— Ничего, — внезапно решил подбодрить меня правитель, — через некоторое время привыкнеш-шь к наш-шей температуре и перес-станеш-шь дрожать. Тебе у нас понравитс-ся, вот увидиш-шь.

— Увижу? Не хочу ничего видеть! С какого это перепугу я должна привыкать? — моментально завопила я, отвлекаясь от размышлений. — Обратно хочу!

— А обратно — это куда? — Правитель хитро прищурился. — Уже вс-спомнила, откуда ты и кто такая?

— Нет. — Я грустно вздохнула, но потом победно вскинула голову: — Только точно знаю, что там должно быть небо и еще солнце! Вот так!

— Ну-ну… — В ответ тизарр неопределенно качнул головой. Он остановился перед невысокой дверью, возле которой с обеих сторон склонились в полупоклоне две закутанных в белое фигуры. — А вот и твои покои.

Одна из фигур услужливо потянула створку, правитель прошел внутрь, и я наконец получила возможность полюбоваться предоставленными мне апартаментами. Я увидела невысокое ложе, застеленное шкурами неизвестных мне животных; на каменистом, неровном потолке сияющая палка и… все. Я пораженно уставилась на правителя, не в силах произнести ни

единого слова.

В ответ он взглянул на меня с неподдельной гордостью в глазах:

— Нравитс-ся? Я с-старалс-ся! Теперь отдых-хай, а я позже приду. — Он сгрузил меня на импровизированную кровать и пошел к двери. У порога обернулся: — Да, забыл… Это вот твои с-служанки. Если что понадобитс-ся — прикажи им. Они вс-се с-сделают.

Арсанар вышел, я же пребывала в глубоком шоке от увиденного. Почему-то в моей голове слово «покои» ассоциировалось с чем-то более удобным и комфортным. И никак не походило на одинокий топчан со шкурами под каменными сводами. Интересно, как же выглядят покои самого правителя, если эта, назовем ее «комната», — результат его стараний? Единственное, что радовало — это очередная светящаяся палка наверху, непонятно как державшаяся на кривом потолке, но дающая ровный, пусть и бледный свет.

Лично на мой вкус, сюда подошел бы более яркий светильник, да и стены должны быть более светлыми, а на полу не камень с песком, а пушистый ковер, в ворсе которого ноги должны утопать по щиколотку. Не знаю, откуда я взяла подобные фантазии, но, готова спорить, мои щиколотки точно помнили прикосновение подобного ковра.

Тут блуждающий взгляд неожиданно наткнулся на одну из фигур в белом, о чьем присутствии я уже успела благополучно забыть, и меня моментально обдало волной жгучей ненависти, заставив похолодеть от макушки до ставших внезапно ощутимыми пяток.

Завозившись, я неуклюже приподнялась на непослушных локтях и с искренним интересом уставилась на очередного тизарра, точнее тизарршу или как там ее, поскольку передо мной стояла женщина этого загадочного народа. Вот только любопытно, когда и за что она успела меня так сильно возненавидеть?

— Кто ты? — Несмотря на замеченную враждебность, я ничуть не испугалась. Как там говорится: врага надо знать в лицо? Что ж, попробуем… — Подойди ближе, если не трудно.

— Я тизарра Ис-сан. — Незнакомка приблизилась и низко поклонилась. Когда она выпрямилась, пугающее выражение ее глаз исчезло и теперь казалось вполне обычным для тизарров: холодным и не выражающим никаких эмоций. — С-служанка ваш-шей с-светлос-сти.

Светлости? Ну-ну, интересно.

— Я тебе не нравлюсь, — сказала я скорее утвердительно, чем вопросительно.

— Я вас-с не знаю, — Тизарра вновь поклонилась. Вероятно, врать мне прямо в глаза было тяжело. — К тому же наш-ши глаза лиш-шены эмоций, так что вам могло что-то показатьс-ся с-с непривычки. Уверяю, что и я, и Лиара готовы с-служить ваш-шей с-светлос-сти ис-скренно и преданно.

Ага, сейчас прямо расплачусь от умиления! Лесть, конечно, сладкое блюдо, но его нужно уметь правильно подать. У этой, как там ее, Исан, подача не получилась.

Придержав в душе все свои умозаключения, я внимательно посмотрела на тизарру. Тонкая, даже хрупкая до болезненности, и это несмотря на свободный белый балахон, драпирующий ее фигуру широкими полосами ткани. Книзу полосы расходились более тонкими лентами, которые свободно подметали пол, поэтому подол вместо белого цвета был дымчато-серым, попросту пыльным. Бледность серой кожи и изящные черты треугольного лица вместе с длинными черными косами, лежавшими на хрупких плечах и спадавшими почти до самого пола, придавали тизарре очаровательный облик невинной девушки.