Воровской ход
Шрифт:
Но Егор был бригадиром, ему можно было носить золото, рядовым же «быкам» дозволялось только серебро. Сам Леон дал такую установку…
– Ну, за прекрасных дам! – поднял стопку Олег.
Она выпила, не закусывая. От резкого вкуса в глазах появились слезы, и она закрыла их, отдаваясь во власть ощущений.
– Как там Егор? – спросила вдруг Ольга.
Ника распахнула глаза и возмущенно глянула на нее. Зачем она об этом спросила? Может, от зависти? Миша-то поинтересней будет, чем Олег…
– Да ничего,
– А кто такой Егор? – вроде как с интересом спросил Миша.
– Ну, может, слышал про Егорыча? – не унималась Ольга.
– Про Егорыча?! – Миша почти не изменился в лице, но рука его дрогнула.
– Ну да, он Октябрьский район держит.
– Ну, не весь район… – покачала головой Ника.
– А ты что, с ним живешь? – Миша пытался изображать невозмутимость, но у него это плохо получалось, слишком сильное впечатление произвело имя Егора.
– Как я могу с ним жить, если он в тюрьме?
– Ну, да, Егорыч на «крытом», – кивнул Миша.
– А ты его знаешь?
– Ну, слышал…
– Откуда?
– Да так, пересекались…
– На «стрелке», – уточнил Олег.
– На «стрелке»?.. Вы что, с ним в контрах? – завороженно глядя на Олега, спросила Ника.
– Ну, мы с Куприяном, а Егорыч с Леоном… Куприян – величина, а Егорыч… Кто там за него сейчас?
– Беляк, – сама не зная зачем, ответила Ника.
– Беляк, – насмешливо кивнул Олег. – Что Егор твой, что Беляк – одна петрушка. Там Леон всем кирует. А Куприян – сам по себе. Куприян – величина.
– А ты, значит, с Куприяном?
– Ну, типа того, – снисходительно улыбнулся Олег.
– А что, не похоже?
– Ну, похоже…
– Ты только не подумай, мы против Егорыча ничего не имеем, – вмешался в разговор Миша.
– А если имеем, то что? – чуть ли не с презрением глянул на него Олег.
– Да нет, ничего, – стушевался Миша.
– Вы тут поговорите, – поднимаясь со своего места, сказал Олег. И, небрежно хмыкнув, добавил: – О Егорыче. А мы тут по-быстрому… – Обняв Ольгу, он вместе с ней скрылся в спальне.
– А ты, значит, с Егорычем жила? – снова заговорил Миша.
– Почему жила? Я и сейчас с ним. Его скоро выпустят, он вернется. Знал бы ты, как он меня любит! У самого Леона меня отбил!
– У Леона? – Мишина рука пугливо вспорхнула в воздух.
– И Леон ко мне подкатывается, – для красного словца соврала она.
– Ну, Леон – это сила… – уважительно протянул он.
– А Куприян?
– Ну, Куприян… За нами только Советский район, а за Леоном весь город…
– Так перейди к нему, – посоветовала Ника.
– Нельзя, – покачал головой Миша. – Так дела не делаются. Предатели никому не нужны.
– А ты не предатель?
– Нет, конечно… А ты сомневаешься? – Только сейчас он резко глянул на нее, да так, что Нике стало не по себе.
Но Миша руки не распускал, и на ее губах заиграла небрежно-язвительная улыбка. Они выпили раз, другой, поставили на пол пустую бутылку, но за все это время Миша ни разу к ней не прикоснулся. Да она и не хотела.
Часы показывали половину одиннадцатого, когда Ника проснулась, села на кровати, протирая глаза, зевнула, кое-как поднялась, силой потащила себя в ванную. Вчера они с Олегом здорово зажгли, веселились до упаду. А Егор в это время в грязной камере парился. Он и сейчас там, среди мерзких вонючих рож. Но так он сам виноват. Нечего в людей стрелять. И ментов бить…
Ника умылась, почистила зубы, вышла из ванной и остановилась в прихожей: куда – на кухню или снова в кровать? Что больше хочется – есть или спать?.. И тут в дверь позвонили… Она открыла и увидела на пороге Леона.
– Ты как будто мысли мои читаешь, – жеманно улыбнулась она. – Только о тебе подумала… Я всегда о тебе думаю. Поэтому ты всегда вовремя.
Леон удивленно повел бровью и, нахмурившись, с ходу спросил:
– Чего Варенец от тебя хочет? – Он поднял руку и растопырил пальцы, словно хотел схватить ее за горло.
Ника испуганно шарахнулась от него и спиной врезалась в стену.
– Какой Варенец?
– Олег. Варенцов.
– А-а, Олег! Ты знаешь?
– Ты чо, слабоумная?
– Нет, не слабоумная. Нормально все…
– Ты каштановским нас сдала! Из-за тебя люди погибли!
– Я не сдавала… Я просто сказала, что на «днюху» иду… – пробормотала она.
– А Варенцу что просто сказала?
– Ничего… А что я могу сказать? Егор на «крытом»…
– Егор на «крытом», потому что в него стреляли. Куприяновский пацан в него стрелял. А ты с куприяновским Варенцом кувыркаешься? Ты действительно больная на голову.
Нику обидело такое отношение, но возмущаться она не стала. И даже протяжно вздохнула, соглашаясь с ним. Пусть Леон думает, как угодно, лишь бы не убивал. А он может… Пришлет людей, и все… А ведь пришлет. Если куприяновские действительно покушались на Егора. Если новорудненские в состоянии войны с куприяновскими… Действительно, чем она думала, когда запала на Олега?..
– Пожрать есть что? – немного успокоившись, спросил Леон.
– Да, конечно!
Она метнулась на кухню, открыла холодильник, достала оттуда упаковку яиц, быстренько пожарила яичницу с колбасой, хотела подать ему на тарелке, но он попросил на сковородке. Сказал, что так вкусней.
– Как у тебя дела?.. Давно не виделись, – заговорила она, глядя, как он уминает яичницу.
– Тебя мои дела не должны волновать, – покачал головой Леон. – Ты о себе подумай… Как ты с Варенцом познакомилась? Во всех подробностях давай.