Воровской ход
Шрифт:
– Клянусь служить Кусту верой и правдой!
Егор мотнул головой, не будет он присягать какому-то уроду.
– Ты больной? – спросил голос.
– Даже справка есть, – кивнул Егор.
– Шкет! Глина! Мы сейчас!
Он не видел, как уходил обладатель мерзкого голоса, но слышал его шаги. С ним уходил еще кто-то.
– Слышь, пацан! Ты это, не дури! – горячечно зашептал парень, который только что вдавливал в его шею нож. – Не заставляй грех на душу брать! Присягни Кусту! Это же все слова, которые ничего не значат! Ну, ты сам подумай, какая может быть присяга? И «мочить» Леона не надо! Ствол дадут,
Гриня пришел, сказал слова самопальной присяги, но Егор за ним не повторил, и ему опять затянули удавку на шее. Он чуть концы не отдал, настолько все было серьезно… После очередного отказа его избили. А когда он пришел в себя, в подвале никого не было. Ему стало по-настоящему страшно. Темно и тихо, как в склепе. Но это был все тот же подвал. И не так уж здесь и тихо. Вода где-то капала, в трубах гудело, откуда-то с первого этажа доносились голоса и топот ног. Он поднялся, осмотрелся в поисках выхода, выбрался из подвала и отправился домой…
Не успели сойти одни синяки, как появились новые. Леон замахнулся на главный вещевой рынок Возвышенска. А барахолку держала бригада Каштана, сплошь состоящая из таких же качков-боксеров, как и у Леона. Спортсмены-«рэкетсмены» сошлись в зубодробительном поединке на пустыре за кинотеатром «Октябрьский». Глядя на парней, с которыми ему предстояло драться, Егор даже попрощался с жизнью. Но надежда на благоприятный исход все-таки была. Вдруг его вырубят в самом начале поединка, и он потеряет сознание, а не жизнь… Но его хватило до самой победы, такой же оглушительной, как и удар по голове, который он пропустил в тот самый момент, когда враг побежал. На ногах Егор устоял, но преследовать противника не бросился. Немного постоял, а потом опустился на землю, так и сидел, пока его не поднял Арнольд.
А там и Леон подошел. Довольный, как слон, – распухающая шишка над глазом и кровоточащая содранность на щеке красовались на его лице, как медали на груди.
– Живой? – Леон бесцеремонно прощупал пальцами его нос, распухший после сильного удара, челюсть, кожа над которой разорвана была шипованным кастетом, на подбитости под глазами даже не обратил внимания и заключил: – Нормально все, переломов нет!..
– И зубы целые, – Егор выплюнул в руку капу.
– Зубы тебе нужны! – усмехнулся Леон. – Что за жених без зубов? Как там у тебя с Никой?
– Да нормально все, – процедил Егор.
– Да где ж нормально… Ладно, разберемся! Ты, главное, держись, пацан! Эй, что там с Персом?
Леон увидел пацана, который пытался, но не мог подняться с земли, и поспешил к нему. Не до Ники ему сейчас. Да и Егор его ни о чем не просил.
Драки, разбитости, раздробленности… Все это больно и неприятно, зато на них куется опыт. Рукопашное смертоубийство на пустырях – это не спарринг в уютном спортивном зале, опыт, приобретенный в таком горниле, трудно переоценить. Лучше бы Егор кулаками сейчас махал, чем лопатой. Но делать нечего: задача поставлена, и ее нужно выполнять.
Ночь, дождь, с неба льет, как из ведра, но братве ненастье только на руку. Часовой с автоматом где-то
А может, и не было уже здесь никаких автоматов. Может, и информация, которую каким-то образом раздобыл Леон, устарела. Или это вообще была «деза»… Но пилите, Шура, пилите…
Пол на складе вроде бы деревянный, а фундамент реально ленточный. Подкоп уже прошел под фундамент, еще чуть-чуть, настанет очередь ломать пол. И если там бетон… Но ведь и фундамент мог оказаться заглубленным, а не было такого…
Не должен был Егор идти на это дело, но, похоже, сам виноват. Не надо было рассказывать Арнольду, как на него наехал Куст со своими отморозками, а он взял и ляпнул. И ему поверили. Леон сказал, что такому пацану можно доверять, вот и приходится грызть грунт.
Егор не жалел сил. Режим работы, как в хоккее, – выложился по полной и отвалил в сторону, освободив место в траншее для другого. Пацанов много, шесть человек, даже Леон с ними – и процессом рулит, и на «шухере» стоит. Лопатой он руки не мозолит, впрочем, никто его за это и не осуждает. Братву не работа напрягает, а опасность. Если вдруг вояки что-то унюхают, караул будет поднят в ружье. И хорошо, если они ноги успеют унести…
Егора сменил Пеха, затем за лопату взялся Джин. Быстрей – быстрей, вперед – вперед. Летняя ночь коротка, а нужно успеть до утра…
Пол действительно оказался деревянным. Доски отжали ломиком, забрались внутрь, а там в одном боксе со старыми пыльными радиостанциями громоздились автоматные ящики. И все полные. «АКМ» – штука мощная, убойная, под калибр семь шестьдесят два. Только патронов не было… Неужели придется брать еще какой-нибудь склад?
Москва, церкви, купола. По ком звонят колокола?.. Егор очень надеялся, что с ним ничего не случится. А ситуация непростая. Не совсем понятно, с кем договорился Леон. Может, на каких-то «левых» вышел, которые не просто кинут, но еще и шпалами всех положат. И надо было везти стволы за три сотни километров, чтобы умереть под стенами Москвы…
– И что, все стволы такие? – спросил жирный, с двойным подбородком, азербайджанец.
Суровый дядька, и бойцы у него на вид серьезные ребята. И у всех пистолеты. А у Леона только один «ТТ» на всю команду. Есть автоматы, но проблему с патронами так и не решили.
– Шестьдесят стволов, как с куста, – кивнул Леон.
Душно в железном оцинкованном ангаре, пот ручьями стекает за шиворот. И жара на улице, и в душе мандраж. Не нравилась Егору эта встреча. С Леоном восемь бойцов и «азеров» с десяток, но у них у всех стволы. Место глухое, и если они начнут стрелять, никто ничего не услышит. А похоронить новорудненских пацанов могли прямо здесь…