Ворожеи и гадальщики
Шрифт:
В первый раз я встретил его лет пятнадцать назад в Петербурге. Он служил лакеем у одного моего знакомого.
– Какая странная наружность, – заметил я, пораженный физиономией Степана Кузьмича. – Где вы его взяли?..
– А черт его знает, какой-то нахичеванский уроженец.
Года через два после этого однажды вечером я сидел в одном из тех маленьких трактиров на Невском проспекте, которые в Петербурге называются ямками. К нашему столу подошел какой-то человек и тихо спросил:
– Не угодно ли, я фокус покажу?
Я взглянул на него и сразу узнал нахичеванского уроженца.
Фокус
После этого прошло семь лет. Я жил в Москве, вертелся в купеческом кругу, и мне нередко приходилось провожать своих знакомых и родственниц к разным ворожеям и гадальщикам. Я знал почти всех московских пифий мужского и женского пола. Про Степана Кузьмича рассказывали просто чудеса…
По поводу какого-то сватовства одна моя родственница вздумала навестить Степана Кузьмича, и я вызвался проводить ее.
По крутой лестнице мы поднялись во второй этаж и вошли в низенькую, грязную кухню; пожилая женщина возилась около самовара и показала нам ход в другую комнату, в приемную Степана Кузьмича… Через пять минут вышел Степан Кузьмич и тихо поклонился нам. Я сразу узнал в нем нахичеванского уроженца, отставного лакея и мелкого трактирного фокусника. Он пригласил нас в следующую комнату, запер дверь, чинно уселся на стул и начал пристально глядеть в чистую воду, налитую на чайное блюдечко.
– Женщина какая-то, средних лет… Мужчина… – с расстановкой заговорил Степан Кузьмич.
– Семнадцати лет, батюшка. Жених к ней сватается, – пояснила моя родственница – купчиха.
– Вижу, вижу: в розовом платье, молодая… статный мужчина, красивый…
– Он уж пожилых лет…
– Статный мужчина, с проседью в волосах… Это хорошо! Все будет счастливо.
Степан Кузьмич еще что-то говорил, но этого я уж не помню. Знаю только, что, выходя от него, моя родственница удивлялась и спрашивала меня, какой это мужчина с проседью в волосах, так как жених был плешив и почти не имел волос…
– Почем знать, – говорила она, – может, он и точно видел статного мужчину с проседью в волосах. Только кто бы это такой был? Может, другой какой еще жених навернется – и статный, и с проседью.
В последний раз я встретил Степана Кузьмича год назад, проезжая, по домашним обстоятельствам, в Одессу. Он был станционным содержателем почтовых лошадей.
– Я, кажется, видал вас в Москве? – спросил я его.
– Может быть.
– Вас зовут Степаном Кузьмичом?
– Точно так-с.
В это время у Степана Кузьмича был хорошенький домик, один из лучших в деревне, молодая жена и маленький сын. Во всем околотке он славился человеком богатым, скупым и жадным до денег.
Из этих четырех встреч легко составить биографию бывшего московского прорицателя. Потеряв лакейское место, он начинает вести бродячую жизнь, привыкать к праздности и тунеядству… Как человек неглупый и практичный, он скоро отыскивает для себя подходящую профессию и продолжает ее до тех пор, покуда не получает возможности переселиться на родину и жить, уж ровно ничего не делая…
Профессию гадальщика он избрал совершенно случайно. Рассказ об этом я слышал в Москве… Привожу его, как
Был в Москве один богатый суровский торговец [6] , человек, что называется, кулак и, ко всему этому, приверженец древнего благочестия [7] . Звали его хоть Иваном Петровичем. У этого Ивана Петровича был задушевный приятель, хлебный торговец. Были они знакомы лет двадцать и вели между собой хлеб-соль, как подобает солидным людям, чинно, хорошо и скромно.
6
Суровский торговец – суровской товар – шелковые, бумажные и легкие шерстяные ткани.
7
Приверженец древнего благочестия – старообрядец.
Вследствие разных случайностей дела хлебного торговца, которого мы назовем Петром Иванычем, начали расстраиваться.
– Дам я тебе добрый совет, – сказал однажды Иван Петрович своему другу. – Слыхал я от старых людей, что первое средствие к прибыли в дом – это надо держать какого ни на есть странного человека. Теперь, если у тебя что неладно выходит, так потому именно, что ты блаженства не наблюдаешь…
– Как это?..
– Покайся и сделай богоугодное дело: колокол слей или что-нибудь другое, странников принимай, чти блаженных…
– Я и так…
– Вот посмотри, примерно, как твоя судьба исправится, если ты послушаешь меня! От добра говорю: не жалей куска хлеба, приюти к себе во двор какого ни на есть странного человека.
– Где же его взять?..
– Я тебе найду настоящего блаженного, который тридцать лет в пустыне акридами [8] и диким медом питался… Вериги в тело так и вросли: в полицию его призывали и то снять никак не могли. Говорят, что этот человек потерпел! Господи! И все за напраслину гонение! Слышь ты, говорят, и розгами-то его секли, и плетьми наказывали, все перенес, голубчик.
8
Акриды – саранча, которой, по евангельскому преданию, питался в пустыне Иоанн Креститель. Питаться акридами и диким медом – поговорочное выражение, обозначающее крайнюю скудость пищи.
– Да, это бывает.
– Нет, братец ты мой, человек этот столь удивительный, что и сказать нельзя, таких редко видишь. Тридцать лет акридами и диким медом питался!..
– А зимой-то как же?
– Зимой?.. На все Господь.
– А!
– Так я тебе этого самого человека предоставлю. Вот посмотри, какое он счастье в дом твой внесет. Эти, братец мой, блаженные – дорогие люди. Он теперь тебе может про всякие святые места рассказать, душу твою очистить и на путь истинный тебя направить.