Ворожей Горин – Зов крови

Ильичев Евгений

Что ж, в таком случае передо мной снова забрезжил лучик надежды. Если все это правда, и Пелагея на самом деле не умеет читать мои мысли, то и мои истинные намерения на сегодня останутся для этой жутковатой бабенки тайной. А раз так, то поборемся еще. Интересно, а как она получила доступ к моему банковскому счету? Хотя о чем это я? Дорогой прикид, дорогое авто. Наверняка моя новая знакомая входит в число самых крупных держателей акций моего банка. Ну, или что-то в этом же роде. Вот ведь штука какая — даже в их мире удобнее быть богатым.

— В таком случае, — не переставая уплетать за обе щеки острый суп, пробубнил я, — чего вы хотите достичь

сегодня? Какова цель нашего с вами свидания, многоуважаемая Пелагея?

— Все просто, Григорий. Я хочу предложить тебе свои руку и сердце.

Глава 19

Чего угодно я ждал от жуткой ворожеи. Был готов к угрозам, обещаниям пыток, истязаний и лишений, даже к угрозам лишения жизни был готов — как моей, так и моих близких. Но то, что прозвучало на самом деле, вызвало у меня искреннее недоумение. Жениться?! На ней?! От неожиданности даже суп пошел не в то горло, в связи с чем я поперхнулся и сильно закашлялся. Должно быть, выглядел я сейчас довольно жалко, от былой бравады и следа не осталось. В итоге все закончилось тем, что застрявший в горле рис после продолжительного кашля вышел у меня через нос. Пришлось долго отфыркиваться и вытирать салфеткой рефлекторно выступившие на глазах слезы и перепачканное супом и соплями лицо. Да уж, тот еще жених.

Пелагея при этом даже не попыталась что-либо предпринять — как сидела напротив меня, потягивая красное вино из бокала, так и продолжила сидеть. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Это ли не поведение человека, чувствующего превосходство над соперником и полностью контролирующего ситуацию? Хотя причислять Пелагею к людям, возможно, было опрометчиво. Кто знает, какое место она занимает в иерархии мира ночи? Да я банально не знаю даже, сколько ей на самом деле лет. Как выяснилось, то, что видят глаза, не всегда соответствует реальности в их мире.

— Похлопать, Гришенька? — скучающим тоном предложила мне ворожея, делая очередной глоток вина.

— Не трудитесь, я знаю эту шутку, — откашлявшись и переведя дыхание, ответил я. Откуда-то из воздуха появился официант со стаканом воды. — Да, спасибо, — поблагодарил я его и, сделав два хороших глотка, вновь обратился к своей собеседнице. — Простите, мне послышалось, вы сказали…

— Тебе не послышалось, ворожей, — перебила меня она. — Я действительно сделала тебе предложение руки и сердца.

— Вы? Мне?! — я был готов еще раз закашляться, благо не стал продолжать трапезу. — Но с какой это стати?

— А чего ты так удивляешься, Гриша? Ты молод, я молода… Ну, относительно, — она сейчас рассуждала так, словно меня рядом и не было. — Впрочем, тебя это уже не касается. Знать меня как супругу ты будешь именно такой, какой видишь сейчас. Более того, я уверена, что ты и не подумаешь юлить и просто примешь мое предложение. Причем примешь с благодарностью и безо всяких промедлений.

«Ага, бегу и спотыкаюсь…»

Пелагея даже не пыталась корчить из себя кокетку. В отличие от ее матери, Радмилы, в образе которой секс и похоть просто били через край, эта ворожея определенно не заигрывала с моим мужским началом. Повторюсь, она была красива, но не прекрасна. Она была, как бы выразиться точнее… да, обворожительна. Наверное, это будет наиболее точным определением. Обворожительная ворожея — такая вот тавтология. Если рассматривать только визуал, то мамаша ее, Радмила, выглядела куда эффектнее. Благо мой кот открыл мне глаза на их истинную суть, да и в целом со всеми моими приключениями

за прошедшие двое суток я уже с настороженностью относился ко всему, что видят мои глаза, слышат уши и осязает нос.

— Откуда такая уверенность? — немного осмелев, поинтересовался я, вновь принимаясь за суп харчо. Он тут, кстати, был отменным. Надо бы запомнить местечко, вдруг все же выживу.

— Я же ведьма, — чуть улыбнувшись, ответила Пелагея. — Разве не так ты меня называл последние сутки? Я знаю многое. Многое умею. Разве таким, как я, нужны оправдания личных мотивов?

— Подслушивали, значит…

— Не я.

— Ваш питомец? — предположил я, пытаясь понять, где именно мог прятаться огромный ворон Пелагеи в момент моего разговора с Василием. Или они, ко всему прочему, еще и невидимыми умеют становиться? Если так, то плохо дело. Нужно будет всегда и везде держать язык за зубами, мало ли, кто рядом околачивается. Во всяком случае, до тех пор, пока я не научусь угрозы подобного рода распознавать, но на это время необходимо, а его у меня как раз таки и нет.

— Не суть важно, — уклонилась от прямого вопроса ворожея. — Главное, что ты услышал меня и уже понимаешь, что я права. Мое предложение уже прозвучало, луна и звезды его услышали и призваны в свидетели. Озвучиваю это предложение единожды, и ты это знаешь. Бегать за тобой никто не собирается. Кроме того, мой вариант решения нашей, так сказать, пикантной проблемы… — она деликатно кашлянула в кулачок, и услужливый официант, ожидавший неподалеку, тут же подлил в ее бокал вина, — в общем, наш с тобой союз, Григорий, единственный удобоваримый для всех нас вариант.

Довольно быстро отойдя от первого натиска своей потенциальной невесты, я начал лихорадочно соображать. Что ворожея имеет в виду под таким экстравагантным решением наших дрязг? Пожениться — разве это как-то решает проблему? Это, конечно, лучше, чем помереть в неравном бою с ворожеями, но все же та еще кабала на будущее. И это только в том случае, что в этом предложении не будет никаких подводных камней и подвохов, в чем я лично сильно сомневался. Я уже молчу о том, что мне самому вариант c женитьбой вообще никак не улыбается. После фиаско с Настей я не то что жениться ни на ком не хочу, я вообще ни с кем не хочу серьезных отношений. А если бы и хотел, то долбанутая семейка ворожей рассматривалась бы мной лишь в случае угрозы неминуемой смерти. Хотя сейчас, вполне возможно, и был как раз такой вариант. Уверен, альтернативой данному предложению будет именно смерть. Собственно, именно с этого я и решил начать выяснение нюансов выдвинутого предложения. Или все-таки ультиматума?

— В чем ваша выгода?

— Прости? — искренне удивилась вопросу Пелагея. — Ты становишься моим законным супругом, стало быть, мы с тобой поровну делим все нажитое имущество.

— Простите, но в нашем мире это так не работает, — поправил я зарвавшуюся даму. — У нас если люди женятся, то совместно нажитым называется имущество, которое приобретено в браке, но уж никак не то, с чем мужчина и женщина к этому браку подошли.

— Ты хрен с пальцем не путай, Гришенька, — посоветовала мне Пелагея. — Я на твою двушку в Кукуево не зарюсь, это во-первых. А во-вторых, в мире ночи люди, вступившие в союз, делят все, что у них имеется. И я сейчас не про квартиры, машины или счет в банке. Я про ту энергию, которой мы обладаем. В нашем с тобой случае речь идет о силе, которой ты обзавелся по чистой случайности. О силе моего рода — рода ворожей Семеновых.