Ворожея бессмертного ярла

Арнаутова Дана

– Да, мой ярл!

Фьялбъёрн не оборачивался, он знал, что Лирак выполнит все как надо. Еще и сам проверит, все ли верно сделал непутевый кракен.

Распахнув дверь ногой, драуг внес свою почти бессознательную ношу в полутемную каюту. В нос ударил запах трав и дерева, потоки силы ластящимися зверьками метнулись к своему хозяину.

Уже не один век каюта «Гордого линорма» была сердцем и душой корабля, местом, куда стекалась жизненная сила от всех существ, по какой-то причине попадавших на корабль. Ее можно было как забирать у врагов, так и отдавать друзьям. А вот попасть в число тех или иных – это надо было постараться. Слабых Фьялбъёрн считал не врагами, а добычей,

а близких… Сложно было стать близким для мертвого ярла живого корабля. Но порой случались и исключения. Как, например, сейчас. Вытащенная из моря ворожея, считай, спасла «Гордый линорм». Не то чтобы сами не справились, но это было бы долго и, вероятно, с потерями. Спасла слишком высокой ценой! Чары веденхальтии выпили из нее столько жизни, что теперь помочь девушке можно было одним-единственным способом – и не самым приятным, если вот так, с ходу.

Фьялбъёрн как смог бережно уложил ворожею на постель, рванул завязки на ее тонкой рубахе. Черные, будто агаты южных торговцев, глаза недоуменно расширились.

– Что ты… – голос звучал хрипло, еле слышно.

– Потерпи, – бросил Фьялбъёрн, приподнимая ее и стягивая рубаху через голову. Девчонка попыталась его оттолкнуть, но куда ей было. – Приятного мало, – терпеливо сказал Фьялбьерн, – но другого выхода нет. Потерпи. Если ничего не сделать, Госпожа Смерть уведет тебя с собой.

Ворожея нахмурилась, еле слышно охнула, когда Фьялбъёрн рывком стащил с нее тонкие кожаные штаны.

– Я передам тебе часть жизни корабля.

Он огладил широкими ладонями лежавшую перед ним девушку – обессиленную, измученную, жаждущую сбежать, да только где силы взять?

Пульсирующий поток жизни хлынул из стен каюты в сердце ярла, понесся к ладоням – к живому телу под ними, чтобы согреть, утешить, напоить.

– Нет… не надо, – упрямо мотнула головой девчонка, закусив нижнюю губу.

На мгновение Фьялбьерн залюбовался. Даже такая, с едва теплящейся искрой жизни, гостья была дивно хороша. Тонкая в стане, с изящно круглящимися бедрами… Кожа, как зрелый янтарный мед, только небольшую грудь совершенной формы венчают розовые соски, да внизу нежного плоского животика темнеет полоска… Такую бы красавицу уложить на постель и до рассвета не выпускать. И чтоб по согласию отдавалась – просила и умоляла не останавливаться.

Разозлившись на себя за мысли не ко времени, он сильнее, чем следовало, сжал плечи девушки. Послышалось сдавленное оханье.

– Прости, другого способа нет, – шепнул Фьялбъёрн, прежде чем впиться в побелевшие сухие губы девчонки.

Ворожея уперлась ладошками в его плечи и тут же опустила их – слабая попытка отстраниться провалилась. Ничего, сейчас… Потерпи… Руки ярла ни на мгновение не останавливались, лаская и прижимая к себе девушку. Там, где касались его ладони и пальцы, потоки жизненной силы нежно обтекали тело и проникали прямо в него, поя силой и жизнью, лаская мягче пуха. Непокорная ворожея все еще пыталась как-то возмутиться, едва шевеля губами, но Фьялбъёрн лишь рыкнул и, сжав оба ее запястья одной ладонью, пригвоздил руки над головой, не давая шевельнуться. Огладил бедро, резко отвел в сторону, вжимаясь всем телом, одним долгим сильным движением входя в горячую тугую плоть. Увидел потерянный взгляд – черные глаза смотрели мимо, ничего не видя, нижняя губа закушена, еще чуть-чуть – кровь брызнет.

Острая жалость заставила на мгновение замереть. Утбурд [6] ! Нельзя же так! Девчонка помогла кораблю, а ее швыряют на ложе капитана и почти насилуют. Фьялбъёрн сцепил зубы. Но и по-другому не выйдет! Только телесное

слияние даст ей силу «Линорма» так быстро, как нужно!

– Расслабься, – шепнул он на ухо девушке, все же отпуская ее руки и мягко поглаживая по волосам, шее, плечу. – Иначе никак, слышишь? Иначе я бы не стал…

Выгнувшись, та хрипло вскрикнула и попыталась сжаться, но Фьялбъёрн, медленно двигаясь в тугой жаркой плоти, крепко прижал девушку к себе, продолжая оглаживать, успокаивать и отвлекать, виновато шепча, что придет в голову.

6

Ругательство. Нечисть, дух младенца, оставленного умирать.

Мощные потоки целительной мощи входили в пораженное смертельной магией тело с каждым толчком, наполняли, оживляли, кружили сладостным бесконечным танцем. Боль стиралась лаской, холод растворялся жаром, слабость таяла под напором силы, и Фьялбъёрн сам каждой частицей тела чувствовал это, сливаясь воедино и с кораблем, и с горячим телом под собою.

Все закончилось быстро – тут уж не до собственного удовольствия, а девушке и подавно: ворожея часто и тяжело дышала, сжимая кулаки. Фьялбъёрн убрал с ее высокого лба еще мокрые от морской воды черные прядки и провел по щеке – перелившаяся жизнь радостно ответила, чуть покалывая кончики пальцев.

– Вот и все, – шепнул он. – Сейчас выпьешь горячего…

Едва он договорил, как в дверь что-то поскреблось. Фьялбъёрн вскочил с постели, на ходу натянув штаны и выскользнул из каюты, прикрыв вход собой, – нечего глаза таращить. Кракен Тоопи, сияя, как начищенный медный таз, держал в щупальцах большую деревянную чашу с глёгом, от которого исходил дурман специй, вина и меда.

– Все, как вы велели, мой ярл!

Фьялбъёрн взял чашу:

– Это для девушки, – уточнил и принюхался, голова тут же пошла кругом от запаха. – Подойдет?

Кракен пожал плечами, щупальца хлестнули по воздуху:

– А почему нет! Ну, поспит подольше! Щепотку туда, щепотку сюда… И как она? С виду горячая красотка, а… там?

– Скройся с глаз моих, развратник, – хмуро ответил Фьялбъёрн и, открыв дверь, снова нырнул в каюту.

– Не подходи, – неожиданно раздался глухой голос ворожеи.

Фьялбъёрн замер в нескольких шагах от постели. Девчонка по-прежнему лежала на кровати, только повернувшись набок и прикрывшись покрывалом, но в руках сжимала нож Лирака. Ослабевшие пальцы едва удерживали костяную ручку – все-таки жизнь каюты сможет излечить ее через время – не сразу.

– Послушай, девочка…

– Нет!

Пальцы ворожеи дрогнули, голос был хриплым, но твердым, а в черных глазах ненависть мешалась с предупреждением:

– Не приближайся! Иначе одному из нас не жить…

Фьялбъёрн не изменился в лице. Поставив чашу на столик у кровати, он отошел к большому деревянному сундуку и откинул крышку. Достал изогнутый ярлунгский нож с украшенной бирюзой и яшмой рукоятью, повернулся и протянул девушке.

– Возьми тогда этот. И сталь получше, и заточен самим Кардахом из Ярлунга. С ним будет надежнее. Бери.

Миг – черные глаза смотрели напряженно, недоверчиво, еще чуть-чуть – точно схватит и воткнет в сердце хозяина корабля. Потом в душе девушки будто что-то сломалось. Послышался стук, Фьялбъёрн опустил глаза – на полу лежал нож с костяной ручкой. Но подрагивающие пальцы – красивые, длинные, такие бы целовать – не тянулись к ярлунгскому клинку.

Фьялбъёрн уронил его рядом с ножом Лирака, шагнул к постели и быстро сунул чашу с глёгом в холодные ладошки.

– Пей, это поможет согреться.