Воруют! Чиновничий беспредел, или Власть низшей расы
Шрифт:
И никакой внятной альтернативы действиям красных, спасших страну от распада и завоевания на 70 лет, вы, низшая раса дураков, предложить не в силах. И если нынешней России суждено спастись – то снова через совершение невозможного, через сверхнапряжения и через уничтожение низшей расы!
Имею полное право говорить так. Дед моей мамы, кулак Григорий Самойленко из Бутурлиновки под Воронежем, в 1930-м был раскулачен, лишившись и частной пекарни, и брички с лошадьми, и крепкого дома. Мама моей мамы, Василиса Григорьевна, рассказывала мне, как им удалось выжить, питаясь мясом павшей лошади в голодную зиму. Но все сыновья и дочери кулака Самойленко в СССР сделали отличные карьеры. А сам прадед Григорий дошел до Берлина и до своей смерти поднимал тосты за Сталина.
Дед моего отца, Максим из Березовки
Так что не надо мне трендеть про «жидобольшевиков-убивцев». Они делали свое дело в силу железной исторической необходимости.
Они смогли укрупнить хозяйства – и построить интенсивную агроэкономику. Они смогли построить новые промышленные базы и мощную индустрию не только на Юге и в Центре, не только на Северо-Западе, но и на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке.
А те, кто этого не понимает, – прочь с дороги! Зашибем…
Глава 7 ПСОВЫЕ ХРОНИКИ
Итак, читатель, как ни крути, а Россия начала XX века представляла из себя пороховую бочку. Или, точнее, готовый рвануть паровой котел. В аграрном вопросе все внутренние напряжения видны весьма четко. Но изучение сего вопроса наводит нас на еще одну тему, каковой мы и посвятим оную главу. Вы, читатель, никогда не задумывались над тем, что представляла собой «историческая Россия» к 1914 году? Думаете, вы ее знаете? Скорее всего, нет. Под внешней позолотой этого феномена крылись такие гниль и гной, что плохо становится. Дворянская «элита» ставила такие социальные эксперименты и вела такую селекцию, что любые антиутопии на этом фоне бледнеют.
Общество старой России, как и социум РФ, четко разделился на народ и на «элиту», смотревшую на русских, как на бесправное быдло, каковое можно безнаказанно грабить. В сущности, можно вспомнить «Скотный двор» антисоветчика Оруэлла. В том романе свиньи, захватив власть на ферме, превращаются в «элиту», властвующую над остальными животными под коммунистическими лозунгами. Однако вскоре они начинают держать всех в страхе, вытренировав себе карательные части – псов. И даже не части – нет, целый пес-субэтнос. Особый «карательный народ», отличавшийся таким садизмом, который заставил бы побледнеть самого маркиза де Сада. Надо сказать, что картина сия подходит скорее не для СССР, а для нынешней РФ. И для царской России.
К черту! Автор – выходец из цивилизации Красной звезды, из той ее части, где были университеты, лаборатории и чертежи космических кораблей. Мир помещиков, фабрикантов и попов – не моя реальность. Равно как и мир официозно-триколорного «расеянства» с его гламурной уголовщиной, балаганной показухой и всеобщей коррупцией. Мне ясно, что во главе поздней Российской империи оказалась, по сути, низшая раса грабителей, ощущавшая себя «избранным народом», коему позволено безнаказанно грабить Россию и русский народ. По сути – те же свиньи. Знаю, что то же самое произошло и при создании РФ. Но если это – свиньи, а народ – овцы, то кто выступал в роли псов?
Ответ на этот вопрос крайне важен, ибо в нем – также ключ к пониманию истории нашей страны после 1917 года.
Свиньи, псы и овцы: вполне по Оруэллу
В 1959 году президент США Дуайт Эйзенхауэр подписал подлый документ – «Декларацию угнетенных народов», посвященный порабощенным СССР нациям, дескать. Там были все – кроме русских. Намек был непрозрачен: русские – угнетатели, они – создатели коммунизма. Но вот что интересно: русских в декларации не имелось, а вот казаки были. С признанием их права создать независимую Казакию. Вместе с прочими татарстанами, украинами, идель-уралами. Когда я узнал об этом впервые, то смеялся. Ишь, совсем янкесы с ума сошли! Ведь казачество – это славная часть великого русского народа. Но теперь мне не до смеха.
Отсчитаем век назад от Первой мировой. Идет Отечественная война с Наполеоном Бонапартом. В 1812 году, когда французы ушли из Москвы, в нее вступили части под командованием Волконского,
«…Формально старший в отряде казачий генерал Иловайский-четвертый «с попечительным вниманием рассматривал отбиваемые у французов обозы». «Все выносилось на его личное обозрение, – вспоминал Волконский, – и как церковная утварь и образа в ризах были главною добычею, увозимой французами, то на них более всего обращал внимание Иловайский и делил все это на два отдела: что побогаче – в один, что победнее – в другой. Удивленные Бенкендорф и Волконский недоумевали: «Зачем этот дележ? Ведь все равно все следует отдать духовному начальству, как вещи, ограбленные из церквей московских и следующие обратно в оные»…» Ответ казачьего генерала был бесхитростен: «Нельзя, батюшка, дал я обет, что все, что побогаче, если Бог сподобит меня к занятию от вражьих рук Москвы, все ценное, доставшееся моим казакам, отправить в храм Божий на Дон, а данный завет надо свято исполнить, чтобы не разгневать Бога». Сколько ни пытались Бенкендорф и Волконский убедить своего начальника отказаться от такого «обета», их увещевания не подействовали…» ( Д. Олейников. «Бенкендорф». Москва, «Молодая гвардия», 2009 г. С. 139–140)
То есть казаки грабили то, что награбили французские завоеватели в Москве, и ничего законным хозяевам возвращать не собирались. Москва, таким образом, была для них уже как бы и не совсем своей. Н-да, своеобразное понятие у казаков было о русском национальном единстве!
Для контраста представим себе картину: 1944 год. Из Парижа уходят гитлеровские оккупанты, увозят ценности. Предположим, картины из Лувра. Увозят в коллекцию Германа Геринга. Но по пути на автоколонну с картинами нападают, к примеру, гасконские части спецназа. Обнаружив картины, гасконцы отправляют их к себе – в Гасконь, в местный музей. А на недоуменные вопросы прочих французов («Это же из Лувра!») отвечают бесхитростно: а мы, месье, обет давали – все ценное при освобождении Парижа к себе отправить…
Представить подобное в Европе невозможно. А вот в исполнении казаков в России это в порядке вещей.
А теперь вспомним 1918–1919 годы. Итак, кровавые маньяки-большевики, понимаешь, захватили Питер и Москву. Но армии у красных в 1918-м толком все еще нет. Вот бы славным казакам двинуться с Дона на Москву да очистить страну от красной заразы-то! Спасти Святую Русь от жидов да большевиков…
Но Всевеликое войско Донское провозглашает себя независимым государством, которое претендует на Воронеж, Царицын (Сталинград), Камышин. Атаман Краснов предлагает немцам скот, зерно и коней в обмен на оружие. Вынашиваются планы создания самостийной Доно-Кавказской державы, куда вошли бы Кубань, Ставрополье, Калмыкия, Астраханское казачье войско, Севкавказ. Хотя в этот момент советская власть слаба до крайности, ее армия – одна видимость, никакого красного террора еще не развернулось. В этот момент полсотни тысяч казаков могли взять Москву. Но нет – они предпочли отпилиться. Садист, атаман Анненков, формально подчиняясь Колчаку, сам вынашивал планы создания независимого государства в Семиречье.
«Славные казаки» потом соизволили принять участие в войне с красными, но сопровождали свою борьбу за Россию чудовищными грабежами и маниакальным садизмом. И когда сегодня казаки начинают стенать о том, как их потом красные шерстили, я злорадно ухмыляюсь. Быдло вы тупое – за Россию надо было воевать, а не грабить и не играть в самостийность. Быдло сельское, кулацкое.
Люблю приводить один пример. Летом 1919 года белый вождь Деникин, поведя наступление на Москву, не взял ее. По банальной причине: шедшая на острие удара казачья конница Мамонтова грабила местное население, аки половцы или печенеги при набеге. Казаки так нагрузились награбленным, что повернули назад, в свои станицы на Северном Кавказе и Дону. Их обоз растянулся на 60 верст. Назад, в строй, вернулась едва ли треть казаков. Шанс на то, чтобы изгнать красных из Москвы и создать Белую Россию, оказался упущенным. Не верите? Почитайте мемуары Деникина. Они сейчас в книжных магазинах продаются.