Воры, как мы
Шрифт:
Что с ним происходит? Откуда эти ощущения?
И самую малость практическое любопытство: как это можно приспособить на пользу их общему делу?
Старший удовлетворенно вздохнул и бросил взгляд за колонну, отделяющую их от следующего в списке контрольных точек зала.
— Это хорошо, что не думаешь. Добрая половина успеха в нашем ремесле. Молодые сыпятся в основном на том, что начинают слишком много думать.
— А это не так?
— Это… в основном не так. Мир примитивен, потому что населен примитивными людьми и заставлен примитивными предметами. Впрочем, бывают и исключения. На одно из них ты, кстати, можешь посмотреть, если подтянешься сюда и раздумаешь шуметь.
Младший черной тенью перетек на его место, выглянул и окаменел.
— Что за…
— Очень точно подмечено. Немного переделали зал с тех пор, как я был здесь в последний раз. Выходит, не так уж Хранители и равнодушны к предметам искусства, да?
Для постройки этого сооружения явно пришлось снести три-четыре стены, но результат того стоил. Посреди темного угрюмого пространства высилось нечто вроде гигантского кристалла сложной формы — игольчатая многолучевая звезда, внутри еще одной звезды, упирающаяся краями в ажурное обрамление, сложенное из холодного прозрачного льда. Будто снежинка, застывшая в капле янтаря.
Вся конструкция упиралась в пол всего одним тонким лучом, но каким-то непостижимым образом удерживалась в равновесии. Внутри нее поблескивали далекие и острые огоньки, но непонятно было — это источники света или сложная оптическая иллюзия. Сияющий кристалл выглядел одновременно неподвижным, словно на картине, и переменчивым, как будто на него приходилось смотреть сквозь постоянно текущую воду.
А с двух сторон от него высились огромные фигуры — каменные, без ошибки, стражи в плащах с капюшонами протягивали перед собой оголенные тощие руки, с которых спали широкие рукава, и переплели в воздухе длинные тонкие пальцы — и между этими пальцами трепетал, фыркая и сбиваясь, самый настоящий теплый свет, словно от невидимой свечи, горящей в иной реальности. Вокруг висящего в воздухе огня кружились в медленном хороводе прерывистые синие символы. Знаки. Глифы.
Колдовское пляшущее пламя освещало только пол под ногами каменных гигантов, и еще основание кристалла, но оно, похоже, и не задумывалось для того, чтобы превратить весь зал в залитую солнечным сиянием комнату. Здесь был какой-то иной смысл. Скрытое значение, но перед усталым взглядом вора оно уже начинало медленно раскрываться, когда…
Его крепко тряхнули за плечо.
— Кристалл — это мир, а свет доступен только Хранителям, думаю, именно такой смысл у всей этой радости, — шепотом сообщил Старший. — Экономлю тебе время, а то взгляд у тебя что-то совсем дурацкий стал. Ну что, проникся?
Младший сглотнул — в зале лениво шевельнулось дряхлое эхо.
— Я
— Тихо-тихо… Все впечатления потом. Мы не одни, я видел с той стороны чье-то дыхание.
Темные громады, сделанные из серого кварцита и желтого песчаника, мерцали холодным отраженным светом и равнодушно смотрели на перемещение двух пылинок у своих циклопических ступней.
— Это… это великолепно, — прошептал еще раз Младший, когда они на корточках, медленно, как чародеи на ритуале, пробирались через огромный зал, залитый, будто льдом, нездешним синеватым светом. — Никогда не думал, что увижу что-то подобное.
Старший не ответил. Они пересекли открытый участок и присели передохнуть в спасительной тени.
— Был и у меня как-то похожий случай, — сказал он, отдышавшись. — Заходил я в наш музей. Ну, как заходил… заползал. Примерно как сейчас. Какому-то богатому идиоту приспичило завладеть одной древней тамошней цацкой. То ли ступка с толкушкой, то ли веретено для какого-то дурацкого станка… Меня это не очень интересовало, в отличие от денег — им-то я всегда могу найти применение.
— В это несложно поверить.
— А ты у нас знаток искусства, что ли? — Тон Гаррета сделался сварливым. — Нет? Вот и помалкивай. Заполз я, значит, и принялся шарить вокруг — плана здания у меня не было, и это был минус, зато и камер этих мерзких, что Механисты кругом понатыкали, тоже не наблюдалось — а это уже плюс. Осматриваюсь я себе — Луна светит, будто ей двойной тариф пообещали за яркость — и вдруг…
— Охрана?
— Нет. Она.
— Ты на удивление понятен.
— Девушка. Скульптура из камня. Застывшая… но в то же время живая. Невероятная. Я глазам не мог поверить — по сравнению с ней, все эту дурацкие памятники в городе и музее, это угловатые бездарные поделки безруких слепцов. А это…
— Каменная девушка.
— Думаю, это был мрамор. Она сидела, легко и изящно подогнув под себя стройные ноги, склонив набок голову и протягивая ко мне полураскрытую ладонь. Это было настолько непринужденно и естественно, что сначала мне даже захотелось подойти и поцеловать ее!
— Не принимал тебя за ценителя скульптуры.
— Это потому что я — ничуть не он. Но та девушка… это не все. Я приблизился. Будь в той части музея хотя бы один нормальный охранник, мы бы сейчас не разговаривали. Я был словно в трансе. Смотрел и смотрел на нее. Пожирал глазами. Наверное, там было какое-то колдовство. Не могло не быть. Со мной никогда не случалось ничего подобного.
— Что же было дальше?